Грустная девочка - стр. 11

– А я и не обманываю, – уже понимая, что сопротивляться бесполезно, все-таки возразила Эмма.

Он лишь пожал плечами, давая понять, что ее слова были услышаны.

– Что у тебя на работе? – спросила она, стараясь отвлечься.

– Как обычно. Стране нужные рабочие руки, а их нет. Точнее, у нас острая нехватка. Сказали, что на следующей неделе отправят в тур по провинции, вербовать новых рабочих.

– Так ведь еда нужна даже больше, чем вся эта промышленная ерунда, – хмыкнула Эмма. – Получается, твое начальство хочет отвлечь фермеров от земледелия в угоду несъедобным безделушкам?

Мартин даже не повернулся к ней, но напрягшиеся желваки просигналили о том, что она сказала нечто неправильное.

– А может, наши безделушки помогут производить больше еды? – через некоторое время сказал он. – Кто знает, может, промышленность важнее землеройства?

Ясно. Высказавшись о его работе уничижительно, Эмма оскорбила и его. И почему о работе, половина которой была чистой политикой, говорить безразлично и пренебрежительно нельзя, а об ее ущербном теле можно?

– Пока что мы этого не знаем, – вздохнула она, забыв при этом посмотреть на него.

Когда Эмма исподволь наблюдала за ним, Мартин казался расслабленным и спокойным, но стоило ей отвлечься, как он тут же переложил пиджак на ту же руку, в которой держал портфель, а другой коснулся ее плеча.

– Что с тобой? – спросил он, и его пальцы обожгли ее даже через плотную ткань цветастого платья.

Эмма пожала плечами:

– Ты был прав: я все еще грущу. Дай мне немного времени и не слушай того, что я говорю. Кажется, я сейчас просто не способна сказать что-нибудь интересное или разумное.

– Скажи мне, что именно тебя тревожит? – вдруг проявляя неслыханную щедрость, попросил он. – Ты боишься, что мы не поженимся? Какие глупости, Эмма, все будет в порядке. Я уверен, твой врач ошибся.

Уж если с кем-то и нужно было быть честной, так это с ним.

– Нет, Мартин, мой врач сказал правду. Меня тщательно обследовали в нескольких клиниках, и я знаю точно, что диагноз верный.

– Не может быть, Эмма. Разве в твоей семье бывали такие случаи?

– Наследственность роли не играет. Если таких и не было до сих пор, то я стану первой. И поэтому ни к чему наши прогулки, сам понимаешь. Придется нам расстаться.

Она постаралась придать своим словам как можно больше убедительности, но, видимо, получилось не очень хорошо.

– Что за бред, – сквозь зубы процедил Мартин. – Что за чертов бред ты сейчас несешь.

– Если ты хотел сказать «Я не собираюсь тебя бросать, потому что слишком сильно люблю», то получилось очень интересно, – вяло заметила она.

– Я хотел сказать, как тебе только в голову могла прийти такая фантастическая ахинея, – даже с какой-то злостью повторил Мартин.

– В таком случае я тебя поняла, – улыбнулась Эмма, проходя вперед и стряхивая его руку со своего плеча. – Ты обязательно встретишь ту, что будет говорить лишь умные слова.

Она не оглядывалась, но знала, что Мартин за ее спиной остановился.

– И ты уйдешь, даже не поцеловав меня на прощание? – раздалось за ее спиной.

Голос был каким-то неестественно хриплым и срывающимся, и Эмма даже остановилась.

Пришлось развернуться, что уже само по себе было ошибкой – стоило идти без оглядки.

– А кого обманывать этими поцелуями? – спросила она, глядя в его растерянные глаза.