Гроза Византии (сборник) - стр. 59
Пока происходил бег колесниц, веселый и всеведущий Марциан с уверенностью рассказывал, что происшедшее не обошлось без участия Василия Македонянина.
А тот между тем напрасно искал Анастаса и Зою в дворцовой тюрьме. Их нигде не было…
26. Бегство
Накануне ристалища Никифор, даже не предчувствуя, какая участь его ждет, имел продолжительное свидание со Склиреной.
– Что нам делать теперь? – с тревогой спрашивала Склирена. – Ты знаешь ли, эта проклятая Ингерина уже несколько раз спрашивала меня о Зое!
– А Михаил – меня об Анастасе.
– Что же делать? Ведь этот проклятый македонянин не задумается сказать, где они находятся и по чьей вине попали в подземелье.
– Ты рассуждаешь верно. Будет очень жаль, если все наши хлопоты пропадут напрасно! Ведь ты еще не утешена этим варваром, насколько я знаю?
– А ты – славянской девчонкой.
– Тоже! Потому-то я и говорю, что будет очень жаль, если все наши труды пропадут даром.
– Разве они не могут умереть там?
Никифор отрицательно покачал головой.
– Ты забыла, что за них македонянин… Умереть они могут, но их тела скрыть будет нельзя…
– Однако нельзя же их выпустить.
– Соглашаюсь с тобой!
– Стало быть, у нас нет никакого выхода…
– Постой, я, кажется, напал на счастливую мысль. Но тут, Склирена, ты должна мне помочь.
– Я готова все сделать! Говори, что нужно?
– Тогда наклонись ко мне, и я на ухо скажу тебе, что я придумал…
Никифор шепотом передал Склирене свой план. Та, пока он говорил, все время одобрительно кивала головой, а когда он закончил, вскочила и принялась громко хлопать в ладоши.
– Как хорошо придумано, Никифор, как хорошо! Мы спасены.
– Спасены, если только тебе удастся сделать все, что я говорю…
– Но ты уверен, что их ждет судно?
– Да, я знаю это от тех, кто ходил нанимать мореходов.
– Все складывается в нашу пользу.
– Итак, ты будешь действовать?
– Да, завтра!
– Завтра, но только тебе не придется быть на ипподроме.
– Голова дороже ипподрома.
– Я думаю!
Они расстались очень довольные друг другом.
Между тем в подземелье, где были заключены узники, происходили другие сцены.
Анастас переносил тюрьму со стойкостью философа. Он все эти дни почти не вставал с кинутого для него пука соломы, мало говорил и к своему тяжелому положению относился довольно беззаботно. Зоя, напротив, совсем упала духом. Она не могла понять, откуда постиг ее удар, и плакала целыми днями. Ирина напрасно старалась утешить ее, слова не помогали, а, напротив, еще более увеличивали скорбь Зои. Однако она нисколько не раскаивалась в том, что приняла участие в судьбе молодых славян, хотя и знала, что это заключение было местью Никифора, но сам по себе Никифор казался ей таким незначительным, что о нем она даже думала без злобы.
Спокойнее их всех троих был Изок. Эта тюрьма не была для него новой. Он был заключен теперь не один и надеялся, что какой-нибудь счастливый случай снова выведет его отсюда.
Так шли томительные дни.
– Сегодня ристалище, – вспомнил Анастас о дне, когда он должен был выступить со своими Голубыми на ипподроме.
Ему никто не ответил. Ирину и Изока ристалище не интересовало, а Зое в эти минуты было не до того.
Она знала, что такое темница Демонодоры. Очень-очень редко кто выходил оттуда живой. Императрица Феодора, устроив это мрачное здание, выказала большую сообразительность. Заключенный туда забывался всеми и навсегда.