Гром и Молния - стр. 68
Его взгляд стал цепким, как у хищной птицы.
— А что вас так рассердило? Я помню, что вы говорили о шиссаях. Что мои родичи убивали детей Сеттории. Но разве вы чем-то лучше?
Я подковырнула его рану, но остановиться не могла, словно летела с вершины горы. Грудь драло какое-то мерзкое едкое чувство, и оно воплощалось в словах.
Мне обязательно нужно высказаться. Выплеснуть наболевшее. И кандидатуры лучше него не найти.
— Почему вы решили поговорить об этом? — обманчиво спокойно произнес он, делая шаг ко мне. — Зачем стараетесь выбить меня из равновесия? Вам это нравится? И какое вам дело до того, что я о вас думаю, госпожа Мирай? Не все ли равно? Или мое мнение для вас имеет какую-то ценность?
Разум кричал остановиться, но куда ему. Мне хотелось увидеть яркие и чистые эмоции Грома, даже если это раздражение, злость или ненависть. Они питали меня, хотелось ощутить на себе их силу. Все что угодно, кроме равнодушия.
Почему? Не знаю.
— Или так хочется расшатать хрупкое равновесие между нашими странами?
— Мне наплевать, что вы думаете обо мне, — огрызнулась я. — Просто не хочу, чтобы вы лгали, называя нас чудовищами. Я не чудовище.
— О, — усмешка исказила лицо мужчины. — Конечно, нет. Конечно, вы всего лишь невинная жертва обстоятельств.
Моя рука оказалась в его руке. Пальцы Грома держали крепко. Он поднес мою ладонь к своему лицу и провел по ней большим пальцем. Я хотела отступить, но он не пустил.
— Ваши руки, конечно же, не залиты кровью по самые локти. И вы никогда не покидали пределов родного Шиссая с оружием наголо. Это не ваша молния уничтожала целые села вместе с людьми. Хотя бы мне не лгите, госпожа Мирай. У вас была сила, а сила — это власть. Она всем нравится. И вы не исключение.
Вода — самая спокойная, самая тихая стихия. Но только с виду. Недаром говорили, что водных магов злить нельзя, они долго терпят, но потом их ярость льется через край, уничтожая все на свете.
Синие глаза его совсем заледенели. Под его взглядом мне захотелось съежиться, я уже начала жалеть, что открыла рот. Гром ведь был нормально ко мне расположен. Собирался отвести на тренировочный полигон, а я все испортила!
— Опустите, — попросила, дергая руку, но Гром переплел наши пальцы. — Мне больно.
От его темного взгляда стало страшно.
— Больно? Идемте, я вам кое-что покажу.
Все случилось так неожиданно, что я даже слова сказать не успела. Гром сжал в кулак свою подвеску с кристаллом и активировал портал.
Меня подхватил вихрь, в глазах потемнело. Показалось, что тело сначала разбили на тысячу осколков, а потом одним махом слепили воедино.
Ненавижу артефакты переноса.
Когда земля под ногами перестала кружиться, я проморгалась и ахнула.
Собиралась гроза. Небо заволокло тучами, дул пронизывающий ветер. Перед нами раскинулась долина, усеянная белыми плитами. От тягостной, мрачной атмосферы этого места стало больно в груди.
Гром все еще властно сжимал мою руку, словно боялся, что я убегу.
— Где мы? Это кладбище?
— Да. Здесь обрели покой сотни людей из моего рода.
Я ощутила его внутреннюю боль. Ее было так много, что волна эта оглушила. Гром держал меня за руку, не отпуская от себя. Так мы и двинулись вперед, вдоль плит с высеченными именами, словно пришли на свидание в это жуткое место. От траурной белизны резало глаза.