Григорий Отрепьев - стр. 8
– Здраве буде, Варвара, – проговорил высокий, сухопарый старик.
– Ой, Петр Захарович, проходи, мы тебя с самого утра поджидаем, – с поклоном поприветствовала его женщина.
Юрий в это время стоял на крыльце и внимательно наблюдал за гостем, который уже протопал к крыльцу и снял пыльную обувь. Старик долго, пристально вглядывался в лицо юноши; по сему было видно, что его заинтересовало нечто такое, о чем иные не догадывались. Петр Захарович прочитал в лице дальнего родственника будущее величие, но вслух дум своих не сказал. Вместо этого он подошел к Юрию и спросил:
– Помнишь меня аль нет?
Юноша покачал головой, боясь промолвить хоть одно словечко.
– Это правильно, что не помнишь. Ты еще мал бы совсем, когда меня последний раз видел. Кажись, тебе года два-три было, не больше. А сейчас тебе сколько?
– Четырнадцать, старче, – тихо ответил Юрий, дрожа всем телом.
Петр Захарович, оглядев его, сказал:
– Что это ты ростом мал.
– Так, – смущенно ответил тот и густо покраснел, его щеки запылали, будто бы ему дали пощечину.
– Чего смутился-то? Правду не любишь? Но ты не волнуйся, как говорят, мал золотник, да дорог. Поговаривают, будто ты смышлен в учебе, вот это самое главное, большим человеком станешь, если будешь прилежно учиться.
Варвара подбежала к ним и пригласила гостя в дом. Там его уже ждал горячий обед. Ели вчетвером: Юрий, его младший брат Василий, их мать и Петр Захарович. После обеда женщина приготовила дорожную одежду, в которой нарядится сын. Юрий молча, без слов, собрался в путь. Руки его, обувая мягкие сапоги с загнутыми носами, дрожали. Комок рыданий застрял в горле, хотя он до конца силился сдержать слезы. У ворот юноша крепко обнялся с матерью, которая, вытирая катившиеся по щекам слезы, наставляла его:
– Слушайся учителей своих, будь прилежен. Во время пути слушайся Петра, не перечь ему.
– Я все сделаю, как ты сказала, матушка, – промолвил Юрий, весь бледный, испуганный. Он поцеловал мать три раза в щеку и встал рядом с Петром Захаровичем, который казался еще выше и худее по сравнению с коренастым, широкоплечим подростком.
За поворот Юрий еще раз обернулся в сторону дома, у ворот все еще стояла Варвара, махая рукой ему вслед. Юноша помахал на прощание и скрылся за углом. Жизнь круто изменилась…
В Москве Петр Захарович поселил Юрия в доме зятя Варвары, дьяка Ефимьева. Сам дьяк, взявший на себя роль учителя, был поражен способностям молодого родственника, который смог за месяц выучить то, на что иные тратили годы. Юрий познал грамоту, научившись каллиграфии. У него был необыкновенной красоты подчерк. О его способностях узнали на патриаршем дворе, пригласив юного гения работать переписчиком книг. Однако дальновидный, хитрый, не по летам умный Юрий решил отказаться и от жизни в доме дьяка, и от переписывания книг. Такая жизнь, скучная, однообразная, не удовлетворяла его. Юноша мечтал об ином: ему хотелось скакать на резвом коне в диком поле, держа в руках саблю, ему хотелось слышать лязг мечей, ржания коней, иступленные вопли раненных и умирающих. В душе он был воином как и его отец.
Расспрощавшись со своими родственниками, которые все же надеялись, что Юрий останется, он ушел из Москвы. Куда держать путь? Нет, домой возвращаться нельзя, иначе мать ой как расстроится. Тем более, он дал ей слово быть прилежным учеником и добиться в жизни большего, нежели Богдан.