Размер шрифта
-
+

Григорий Грег. «Капли крови» - стр. 5

губ отлив голубой
расплываются мглой…
Лифт летит! Не успеть.
Лик все явственней – Смерть.

«Я смог не чувствовать, ведь кровь твоя…»

Я смог не чувствовать, ведь кровь твоя
сильней всего на этом белом свете!
Жгла жажда разум. В исступленьи я
убил все чувства. Тьме благодаря,
я вынес пытку, за любовь в ответе.
Вновь человек! Но больно без тебя…

«Ты не стучи. Я не отвечу…»

Ты не стучи. Я не отвечу.
Меня давно в том доме нет.
Тебе не выйду я навстречу.
Смотри – зарос травой мой след.
Смотри – закат горит так ярко!
Но ночь его погасит тьмой.
Лучи зари потухнут мягко…
Так тает взгляд прощальный мой.
Смотри – туманная дорога
бежит от дома моего.
Зачем стоишь ты у порога?
Уйди, не думая, легко.
Иди вперед, не пряча взгляда.
Перед тобой открыт весь свет.
Но не ищи меня, не надо…
Меня давно на свете нет.

«Черная вязь ограды…»

Черная вязь ограды,
кованых роз букет.
Мне здесь уже не рады,
места живым здесь нет.
Кладбище – парк для мертвых.
Тени скользят в ночи…
Зыбь силуэтов блеклых…
Тают луны лучи.
Мне здесь уже не место.
И распрямилась петля.
В жизнь я вернулся смертным,
срок свой земной продля.
Вечности мне не надо.
Радует день любой.
Лучшая мне награда:
в сердце живом – любовь!
* * *

Из дневниковых записей 20-х годов, ХХ века:

«Старец Паисий Святогорец написал притчу. Смысл: есть люди – пчелы, а есть люди-мухи. Одни ищут на раздольном лугу прекрасные цветы и вкуснейший нектар для своего улья. Другие – свеженькую коровью лепешку. И то и другое на лугу есть.

Интересная теория! Так и вижу пчелок, которые летят в чудесный розарий и наслаждаются красотой и нектаром. И рядом куча навоза, над которой вьются мухи. Розы их мало волнуют, красота им не нужна. Люди точно такие, кому что по душе, тот то и выбирает.

Но есть и… комары. Их мало интересуют и розы и навоз. Им нужна только человеческая кровь! Только она источник их жизни. А значит, сама природа указывает нам на существование вампиров».

Больше не вампир…

Зачем брожу я меж могил,
что здесь хочу найти?
Вид кладбища суров, уныл.
Кресты – конец пути.
Гранит и мрамор… Мрак и тлен.
Потусторонний мир.
И снова я попал в твой плен,
хоть больше не вампир.
И снова манит лунный сон
туманящей тоской.
И не могу сдержать я стон,
мне больно, я – живой.
Все умерли… Промчался век,
всё обратилось в прах.
А я все тот же… человек.
Сжимает душу страх.
Я умирал… И снова жил,
проклятья избежав.
Тянулся из последних жил
из вечности назад
в простую жизнь…
Вновь человек.
Я больше не вампир!
Но в темноте закрытых век
все грезится тот мир…

«Черная птица Печали…»

Черная птица Печали…
Белая птица Забвенья…
Что вы вдали прокричали?
Что вы сказать мне хотели?
Черная птица вернулась,
жестким крылом задевая,
черною болью хлестнула,
память мою забирая.
Долго парила в молчаньи
тень над моей головою,
долго кружилась печалью,
душу темнила тоскою.
Белая птица Забвенья
вслед появилась за черной,
легким фантома скольженьем,
белым крылом озаренным
нежно сознанья коснулась,
мягко душой завладела,
в прошлого тень завернулась,
вместе с тоской улетела.
Где-то вдали прокричали
черная, белая птицы.
Быстро затих зов Печали.
Песня Забвения длится…
* * *

Из письма Ладе:

«…пишу много. И, конечно, не только для заработка. Стихи так и льются! Кроме этого потянуло на прозу. Но, знаешь, совсем не тянет писать о действительности, в которой я нахожусь. Привлекают темы, связанные с… вампирами. Да-да, не удивляйся! Но я и сам удивлен! Что только и откуда берется. Поневоле вспомнишь Рубиана Гарца. Он тоже после превращения много писал стихов, да и прозу. Мы ведь знаем, что у него имеется целый роман. Видимо, таким образом психика пытается освободиться. И я этому не препятствую и пишу при каждом удобном случае. Но это, в основном, по ночам. Какое счастье, что у меня есть отдельное помещение, пусть и такое крохотное. Не представляю, как бы я смог существовать в заводском общежитии! А тем более писать!»

Страница 5