Грибы Среднерусской полосы - стр. 35
– И не надо ни в кого стрелять, от тех же собак отбиться.
«Жить захочет, начнет как миленькая, – цинично рассуждал Игнат. – Главное, чтобы она научилась держать его в руках уверено, переборов к нему страх. Патронов для этого должно хватить: я их чуть ли не полведра купил».
– Мы с тобой слишком по-разному понимаем значение слова «ни в кого».
И столько было непреклонности в голосе, что Игнат теперь уже с грустью подумал: «Ну и куда мне теперь их девать? Вернуть? Половину денег точно потеряю».
– Так ты сектантка?
Сект развелось столько, что из названий можно собрать огромную коллекцию. Какие-нибудь там: «Вторая пятница на неделе пришествия», «Святой огонь причащения» и далее в том же духе до бесконечности. Все как один они – истинные, а потому именно их учение приведет к спасению мира. Какие-то из них стараются жить обособленно, где-нибудь в глухих лесах, и ведут едва ли не природный образ жизни. «Благо, хоть от огня не отказываются, – усмехнулся Игнат. – Иначе скоро друидами станут».
Другие обитают под боком, целыми поселениями, но с их системой конспирации ни за что не отличить от обычных людей. Попадаются и такие, для которых взять в руки оружие – смертный грех. А еще ходили слухи, что часть из них практикуют человеческие жертвоприношения.
– Хотела однажды к секте примкнуть, да что-то мне не понравилось в ней.
– Чем именно?
– Тебе правда интересно?
– Ты рассказывай, рассказывай! – сказал Игнат таким тоном, как будто снимал с Алены показания.
Время девать было некуда: единственный караван мимо окон с утра и пропылил, даже не сбавив скорости.
– А чего там особо говорить? Понятно, все они того. – Алена покрутила пальцем у виска. – Зато живут спокойненько. Мне тогда спрятаться было нужно: не хотела, чтобы меня нашли и вернули.
– Куда вернули?
– Игнат, мне будет неприятно об этом вспоминать, извини. Ты дальше слушай. Порядок у них – женщины живут отдельно от мужчин. К тому же и днем практически не пересекаются. Но по субботам!..
– В свальном грехе не захотелось участвовать? – приходилось Игнату слышать о чем-то подобном.
– Это тоже, да и вообще я что, монахиня – раз в неделю? Еще и порядки дурацкие. Познакомилась с одним парнем, но какая-то гадина вместе увидела, настучала и нас выпороли.
– Действительно дурацкие, – откровенно забавлялся Игнат. – Что дальше-то было?
– По субботам у них работ никаких нет. Смотрю – все намываются, прихорашиваются, и настроение у всех веселое, как будто праздник какой. А шуточки у них – ну такое себе: по ним хоть физиологию межполовых отношений изучай. Затем все в большом доме собрались, они в нем по будням вечерами псалмы поют. Темно, ничего не видно, только слышно, как все одежду с себя скидывают.
– А ты что?
– В уголок забилась, благо, что не нашли: все действо по центру зала происходило. Игнат, ну не должно быть так! Как у животных. Вот ты мне нравишься, и с тобой я не прочь, лишь намекни, а тут кто угодно может попасться. Думаешь, у них только молодые спортивные парни? Сейчас! Сбежала я сразу после таких пряток. А еще я ненавижу боль, – неожиданно закончила Алена.
– Ее мало кто любит.
– Понимаешь, там, где я была до того, как попасть в секту, меня болью дрессировали. Как какую-нибудь там собачку или обезьяну. Но тем за исполнение приказа хотя бы какие-то вкусняшки дают, а тут – боль-боль-боль! – девушку нервно передернуло. – Все, Игнат, хватит об этом, давай лучше о чем-нибудь приятном поговорим.