Грезы о Земле и небе - стр. 4

Один из моих братьев и мои знакомые (Казанский, Чертков, Спицын и Глухарев) помогли мне его издать в 1892 году. Кажется, никогда я не испытал такого блаженства, как при получении (уже в Калуге) корректуры этого труда. По поводу его в «Калужском вестнике» (1897, № 200, 11 октября) читаем следующее, заимствованное им из «Московского вестника»: «Нет пророка в отечестве своем», «Дело касается русского ученого, калужанина Циолковского. Французский журнал Revue Scientifique посвящает несколько заметок г-ну Андрэ и проводит параллель между ним и г-ном Циолковским. Наш соотечественник, теоретик в науке, издал в 1893 году брошюру под заглавием “Аэростат металлический управляемый”. Не только общая, но и специальная пресса в России не сочла нужным даже словом обмолвиться об этой брошюре (это не совсем верно), которая тем временем была переведена на языки французский, немецкий и английский и вызвала за границей оживленный обмен мыслей. Течения жизни предали ее забвению, из которого ее вызвал полет Андрэ. Французский журнал говорит: если бы г-н Андрэ ознакомился с этой книгой, то никогда не предпринял бы своего безумного полета… Все это так, но одна странность: почему же русские ученые сочли нужным замолчать г-на Циолковского? (Помнится, около этого времени появилось в одном из юмористических журналов карикатура, изображающая людей с длинными волосами, преусердно закапывающих в могилу таланты; погребаемые корчатся, стараясь вылезть из могилы, но неумолимая лопата величественно делает свое дело). Если это сделано согласно системе, по которой ничего доброго не бывает в своем отечестве, то, пожалуй, глубокомысленный англичанин отчасти и прав наступит время, когда самое высшее честолюбие будет заключаться в том, чтобы участвовать в деле культуры человека, хотя бы это участие не было ни оценено, ни замечено. Из опыта мы и теперь иногда убеждаемся, что преследование совершенно бескорыстных целей может быть источником величайшего наслаждения (насчет наслаждений трудно согласиться. Головоломный труд скорее причиняет приливы крови к мозгу и преждевременное расстройство этого органа). С течением же времени станут все чаще появляться люди, бескорыстною целью которых будет дальнейшее развитие человечества. Эти люди, вглядываясь с высот своей мысли в ту далекую жизнь человеческого рода, наслаждаться которой придется не им самим, но лишь отдаленному их потомству, будут испытывать тихую радость в сознании оказанного ими содействия к ее осуществлению». В Калуге благодаря, главным образом, Ассонову, моим прежним знакомым и неизвестным мне лицам издано было продолжение моего труда: «Аэростат»…

«Аэростат» был рассмотрен Техническим обществом, причем г-н Кованько замечает, что с помощью их указаний (жаль, что я не получил этих драгоценных указаний) мог бы сделать такие дополнения, которые сделали бы мой проект осуществимым. «Это один из серьезных изобретателей», – добавляет г-н Кованько.

Вообще же Общество опять упирает на неуправляемость аэростатов и на великую глубину моих заблуждений в этом отношении и в отношении эксплуатации аэростатов. В «Инженерном журнале», кроме того, появилась на мой труд рецензия (кажется, г-на Федорова), которая рассматривает мысль о металлическом аэростате как пустые бредни. Я готов был поверить моему критику, если бы через несколько лет (1897 год) Шварц не сделал металлический аэростат, который летал. Если аэростат этот был плох, то потому, что конструкция его была нелепая. К этому времени относится моя статья «Возможен ли металлический аэростат». Эта популярная статья, переведенная на французский язык Е. А. Гончаровой, была отправлена с другими моими брошюрами и моим письмом во французскую Академию наук. Не отсюда ли некоторая известность моя за границей? Ответа же от Академии я не получил. Кстати сказать, была послана и металлическая модель аэростата. Потом до меня доходили только слухи, что к моей работе отнеслись хорошо. В следующем (1894) году я отдал последнюю дань увлечения аэропланом, напечатав в журнале «Наука и жизнь» теоретическое исследование «Аэроплан» (46 страниц), но и в этом труде я указал на преимущества газовых металлических воздушных кораблей. Отзыв о последнем труде, на языке эсперанто, прислал мне некий инженер. Самый журнал издается где-то в Швеции или Норвегии. Споры об аэростате и аэроплане снова натолкнули меня на мысль заняться опытами по сопротивлению воздуха. Г-н Поморцев и другие теоретически находили сопротивление аэростатов громадным. Мои опыты показали, что оно далеко не так значительно и коэффициент сопротивления уменьшается с увеличением скорости движения аэростата. Опыты производились отчасти в комнате, отчасти на крыше в сильный ветер. Помню, как я был радостно взволнован, когда коэффициент сопротивления при сильном ветре оказался мал; я чуть кубарем не скатился с крыши и земли под собой не чувствовал. Эти грубые опыты относительно сопротивления аэростатов были описаны мимоходом в статье «Железный управляемый аэростат на 200 человек длиною в большой морской пароход» (это издание помогли мне сделать г-да Каннинг и Назаров) и в другом еще труде «Самостоятельное горизонтальное движение управляемого аэростата», напечатанном в «Вестнике опытной физики» (1898). О первой работе военный журнал «Разведчик» сделал такой отзыв (1896, № 311, 2 окт.): «Г-н Циолковский – это ученый-фанатик, увлекшийся идеей о металлическом управляемом аэростате. Над этим предметом он работает уже, кажется, более десятка лет: он издал целую книгу под заглавием «Аэростат», брошюру «Аэроплан», составил массу рукописных трудов, произвел целый ряд интересных опытов относительно сопротивления воздуха продолговатым телом, изготовил металлическую модель аэростата из волнистой жести для доказательства возможности применения подобного рода материала при постройке аэростатов; наконец, решился представить свой проект металлического управления аэростата на компетентное суждение VII воздухоплавательного отдела Императорского технического общества в надежде получить надлежащую оценку своей работе и веские указания для дальнейшего труда. Но г-н Циолковский разочаровался; разбор состоял из мелочных придирок и каких-то расплывчатых замечаний. Вот что, между прочим, пишет г-н Циолковский: “B чем же может упрекнуть меня глубокоуважаемый VII Отдел технического общества? Во-первых, в неполноте; упрек этот справедлив; но не все же сразу; дайте время: даже с выходом в печать этого труда я не осмеливаюсь считать свои работы ни совершенными, ни законченными. Во-вторых, в недостаточном знакомстве с литературою вопроса. Охотно соглашаюсь, но желал бы знать, в какие заблуждения ввело меня это незнакомство, какие выводы мои благодаря ему неправильны? У меня могут быть неверны основания (основные формулы сопротивления воздуха, данные о крепости материалов, о скорости ветров и т. д.), может быть, неверен анализ и могут быть простые ошибки в арифметических действиях.