Гретель и тьма - стр. 9

Лили глянула на него всей синевой и зеленью глаз.

– Я пришла найти чудовище.

– А… И чудовище это – здесь, в Вене?

– Нет, – ответила Лили, – но он грядет. Смотрите. – Она раскрыла ладонь, и, к изумлению Йозефа, еще одна любопытно крапленая бабочка на миг задержалась там – черные точки на ее крыльях похожи на пустые глазницы черепа, – а затем вознеслась по спирали к потолку и заплясала в бесконечном танце у них над головами.

– Где…

– Суп застынет с минуты на минуту, – сказала Гудрун и постучала ложкой по тарелке. – Ешь. Мы за этим сюда и поднялись.

Йозеф выхватил ложку у нее из рук и вручил девушке.

– Поешьте немного, фройляйн?

Лили глянула на суп и сморщила нос в некоем подобии отвращения.

– Машинам не нужно есть.

– В Вене навалом народу, который бы с удовольствием его съел, скажу я тебе, – фыркнула Гудрун, приняв это замечание на свой счет. – Я тебе дам – нос воротить от годной еды. Ты кто такая вообще?

– Тихо, фрау Гштальтнер! – взревел Йозеф. – Ни слова больше.

– Ха, – только и сказала Гудрун, сложив руки кренделем на груди.

Йозеф вновь протянул ложку, ручкой вперед, приглашая Лили ее взять.

– Ну же, Лили, поешьте хоть чуть-чуть. – Не хотел он повторять историю, кормя ее, но, поскольку девушка продолжила смотреть в стену, подумал, что ничего другого не остается. Она уже наверняка проголодалась. Йозеф помешал суп и набрал немного в ложку, старательно избегая застывшего жира. – Откройте рот, Лили. – Рот был красив, губы прекрасной формы, пухлые, многообещающие, и Йозеф почти представил, как ими утолить свой собственный голод. Сердце у него ёкнуло. Ложка резко дрогнула, жидкость вылилась из нее почти вся. – Немедленно откройте рот, Лили, – сказал он настойчивее, чем хотел. – Вам нужно есть.

Получился приказ. И быть может, так и надо было, ибо Лили тут же подчинилась. Это и встревожило, и обрадовало Йозефа. Кормя ее, он едва мог смотреть, как прижимается к ее нижней губе неглубокая ложка. Время от времени появлялся розовый кончик языка и слизывал поблескивавшие остатки супа.

Лили дважды попыталась отвернуть голову, но настырная ложка не отставала. Йозеф прекратил кормление, лишь заметив, что Лили держит суп во рту, но не глотает.

– Хорошо. – Он исподтишка провел пальцем за отсыревшим воротником. – Теперь отдохните, Лили. Позже еще поговорим.

За дверью Гудрун смерила его суровым взглядом.

– Лучше б я с ней разобралась. Начнете потакать ее глупостям, и конца им не будет.

– Бедному дитя скоро полегчает.

– Ох, горбатого могила исправит, – отозвалась Гудрун, унося поднос.

Йозеф поморщился. Неужели он ведет себя настолько очевидно? Затем ему подумалось, что при Матильде Гудрун никогда бы не посмела разговаривать с ним так неуважительно.

– Пришлите ко мне Беньямина. – Он не стал добавлять любезности, чтобы смягчить приказ до просьбы. Равновесия это все равно не восстановит. – И приготовьте что-нибудь поплотнее девушке на вечер. Холодное мясо, фрукты, сыр – чтобы она могла брать руками. – Повторять кормление он был не в силах.

– А вы еще пойдете с ней разговаривать? – От взгляда Йозефа Гудрун побагровела, но глаз не отвела. – Если да, я с вами.

– Отправьте ко мне Беньямина, – повторил он, не ответив.

Юноша был явно недалеко. Йозеф едва успел устроиться, как услышал тяжкий топот рабочих сапог по коридору, ведшему из кухни. И вот их, сапог этих, хоть свежевымытых, хоть каких, Матильда тоже не потерпела бы. Он открыл дверь прежде, чем Беньямин успел забыть постучать.