Гретель и тьма - стр. 35

– Сегодня дождя не будет. – Небо ярко-голубое. Ни единого облачка. – Можем поскакать по траве. Грет говорит, что когда она впервые посмотрела фильм с Чарли Чаплином и как он бьет чечетку, он ей напомнил заклинателя червей. Там, где она жила, птицы прыгают по траве, чтобы червяки думали, что это дождь. Они тогда вылезают наружу, потому что боятся утонуть.

– Я знаю, как их выманить быстрее, но ты давай уходи отсюда.

– Почему?

Он чешет голову и мнется.

– Потому что любая вода подойдет. – Через миг он добавляет: – Потому что я буду писать на землю, вот почему. Червяки подумают, что это дождь. Уходи давай. – Руки его тянутся к пуговицам на штанах.

– Я отвернусь.

– Нет. – Он вроде собирается заспорить, но тут происходит какое-то злое волшебство: Даниил мгновенно делается меньше, худее и бледнее. Он стоит, как игрушечный солдатик – руки по швам, взгляд в землю.

– Что такое? – И тут я чувствую, как качается камень «Земля». Я тоже вздрагиваю, разворачиваюсь, боясь увидеть папу – очень сердитого. Но это дядя Храбен, а он всегда улыбается. – Все хорошо, Даниил. Это же…

Один, второй, третий широкий шаг – и над нами нависает дядя Храбен. Он шлепает Даниила по лицу. У Даниила из носа течет кровь. Он беззвучно падает. А ору я. В тот же миг дядя Храбен подхватывает меня на руки и гладит по волосам.

– Все хорошо, kleines Mädchen, теперь нечего бояться. Но что же ты тут делаешь? Это очень опасное место.

– Папа сказал, что я пойду с ним на работу, потому что за мной сегодня некому смотреть. Он меня запер в маленькой комнате, в лазарете. – Я пытаюсь глянуть, что случилось с Даниилом, но дядя Храбен держит меня за лицо, чтобы я не обернулась.

– Правда? И как же ты выбралась?

– Через окно.

– Непослушная девочка, ты же могла подцепить что угодно. Не болит ли твоя прелестная головка? Нигде не чешется? Посмотрите на эти бедные поцарапанные коленочки. Ну-ка давай посмотрим вот тут. Что это у тебя за красное пятно на животике? Ушиб? Поцеловать, чтобы все прошло? – Я пытаюсь вырваться, колочу ему в грудь, но на землю он меня не отпускает. – Вроде бы ничего такого, – говорит он, смеется и дергает меня за резинку от трусов. – Ты мне обязательно скажи, если что-нибудь заболит, или заноет, или будет чесаться. Обещаешь?

– Да, а что с мальчиком?

Дядя Храбен смотрит на меня недоуменно.

– С каким мальчиком? Нет тут никакого мальчика.

– Его зовут Даниил…

– Тут нет настоящих детей, Криста.

Я оглядываюсь и вижу – вот же он, лежит на траве, совершенно неподвижно. Глаза открыты. Он на нас смотрит. Дядя Храбен сворачивает за угол и шагает обратно к лазарету, пока мы не добираемся до открытого окна. Я вижу свою книжку на столе и поломанные карандаши, разбросанные по полу.

– Здесь? – Он подсаживает меня, чтобы я забралась обратно, сквозь прутья. – Криста… – Я уже собираюсь слезть с подоконника внутрь, но дядя Храбен ловит меня за запястье. – Папе говорить не будем. Это наш с тобой особый маленький секрет. Но больше так не делай. В следующий раз тебя может найти не славный дядя Храбен.

С папой за обедом я не разговариваю. Складываю руки на груди и ничего не ем, даже когда он приносит мне шоколадное мороженое. Весь вечер я рисую чудовищ, которым отрубают головы. По дороге домой приходится пропустить длинную колонну дам, входящих в ворота. Думаю, они – женский хор, как у нас был дома, потому что они все одеты одинаково, у них только значки разные, но когда я спрашиваю папу, он только хмыкает. Наверное, они пришли посмотреть зоопарк. Йоханна и несколько ее подруг идут вместе с колонной, у них палки и плетки – чтобы никто из зверолюдей не напал. Она смотрит на папу.