Грешники - стр. 44
У моих родителей всегда были тяжелые отношения.
Однажды отец уже уходит из нашей жизни, и те годы были самыми тяжелыми для меня. Но и самыми важными, потому что так получилось, что главой семьи пришлось стать мне.
Потом родители снова сошлись, и какое-то время все было просто идеально. Настолько тепло, душевно и хорошо, что я не переставала говорить всем и каждому – именно такой должна быть семья, именно так муж должен любить жену, а жена – мужа. Но идиллия быстро кончилась. И на этот раз я выбрала папину сторону, потому что не могла найти никакого оправдания материнскому эгоизму.
В обеденный перерыв я проверяю свой ежедневник – ту его часть, в которой у меня список лекарств, которые принимает мама. Пара бутылочек уже должны заканчиваться, если только она, как обычно, не нарушила все графики со словами: «Я лучше любых врачей знаю, что мне нужно принимать, а что – нет».
В отдельный список выписываю все, что нужно купить в аптеке, в другой – фрукты, ее любимый чай и конфеты. Все это нужно купить, пусть даже это выглядит как отвлекающий кусок мяса, который бросают тигру, прежде чем зайти к нему в клетку.
Потом, повертев телефон в руках и собравшись с мыслями, набираю ее, заранее на всякий случай закрывая глаза и повторяя, как мантру: «Я спокойна, как слон, я спокойна как…»
— Я думала, тебе уже и голос мой слышать противно, - слышу в динамике ее недовольный голос и понимаю, что самое время искать какую-то другую успокаивающую технику. Желательно, такой же эффективной, как транквилизаторы.
— Мам, ты же знаешь, что у меня с работой, - пытаюсь выдерживать миролюбивый тон.
— Твоя работа в полном порядке, ты же выбрала папу, а он расшибется, но сделает так, чтобы ты и думать обо мне забыла и даже не обращалась за советом!
— Меня уволили на прошлой неделе, ма. – Даже не удивлена, что она не помнит. Вряд ли вообще вчитывалась в те части моих сообщений, которые были обо мне, а не о ней.
Какой-то еще по-детски наивной части меня очень хочется, чтобы эта тишина в трубке стала предвестником невиданного события – искренних извинений.
— Но ты ведь уже нашла новую работу, раз не нашла времени заехать ко мне хотя бы в выходные.
Чуда не случается и в этот раз.
Если бы не ямочка на подбородке, как у отца, и не его изгиб бровей, который мои повторяют в точности, я бы ни на мгновение не сомневалась, что я – приемный ребенок, которого моей матери выдали в довесок к какой-то не очень нужной покупке. Именно так она обращается со мной с тех пор, как их с папой отношения во второй раз окончательно разладились.
— Я заеду сегодня после работы. Тебе что-то нужно?
Она фыркает, давая понять, что скорее удавится, чем скажет хоть слово. Лучше потом рассказывать всем приятельницам и родне, что от нее отказалась собственная дочь. Даже если последние пару лет именно я оплачиваю львиную долю ее расходов – после инсульта пять лет назад ей пришлось оставить работу. Денег у отца она не взяла бы, даже если бы он приполз на коленях с купюрами в зубах (конечно, это в принципе исключено). А я не могу и не хочу брать деньги у него, чтобы не превращаться в испорченный телефон.
— Ма, мне с работы звонят, - вру я, когда поток ее обиды превращается в настоящий шторм. Впереди еще половина рабочего дня, и мне будет куда потратить эти нервные клетки. – Люблю тебя.