Грешники - стр. 33
Успеваю все это сделать и даже устроиться на подоконнике, укутав ноги пледом, когда телефон жужжит входящим вызовом.
— Мария Александровна? – на том конце связи голос генерального, и, судя по плохо сдерживаемому налету сарказма, он позвонил не для того, чтобы обрадовать меня окончанием служебного расследования в мою пользу. – Я только что переговорил с собственницей, ввел ее в курс дела по вашей… гммм… ситуации.
Я точно не услышу ничего хорошего.
— Тамара Викторовна попросила вас уйти по собственному. И тогда мы не станем упоминать эту неприятную историю ни в ваших рекомендациях, ни вашим потенциальным работодателям.
Нужно много сил, чтобы справиться с дрожью в руках и поставить чашку на твердую поверхность, чтобы не расплескать кофе.
Окунаю лицо в ворот свитера, медленно почти беззвучно выдыхаю.
Не будет ему радости видеть меня растоптанной и униженной.
— Спасибо, что проявили заботу и сообщили об этом лично, - говорю с подчеркнутой вежливостью. – Завтра я приеду, чтобы передать дела, написать заявление на расчет и забрать вещи. Предупредите службу безопасности, чтобы за злостной корпоративной шпионкой приставили специального смотрящего. А то кто знает, сколько еще тайн и секретов я растреплю на каждом углу Петербурга. Ну или назло хотя бы стащу табуретку.
Генеральный через силу смеется. Я прощаюсь и кладу трубку, чувствуя себя совершенно раздавленной.
И самое ужасное то, что мысли, лезущие в голову, не добавляют ни капли оптимизма.
За весь день Ленка так ни разу и не дала о себе знать.
Как будто во всей этой истории ее вины нет совсем.
16. Глава пятнадцатая
Глава пятнадцатая
«У нас говорят: «Если любишь кого-то — отпусти его. Если он к тебе вернется — он твой. Если его переедет машина — так тому и быть» © сериал «Альф»
ПРИЗРАК: Я начал волноваться, куда ты пропала
Он пишет это в ответ на мое сообщение, отправленное только на следующий день вечером.
Хотя я собиралась взять тайм-аут и вычеркнуть из своей жизни любые, даже телефонные, социальные контакты.
Но после заявления и «почетного позорного прохода» с коробкой через весь офис нервы не выдержали.
Даже карьеристкам с «фаберже» иногда просто нужно с кем-то поговорить.
Так что я вывалила все свои горести в десятке голосовых сообщений, последние из которых диктовала с надрывом и соплями, как какая-то истеричка.
Вряд ли когда-нибудь решусь переслушать их, чтобы не рухнуть в собственных глазах на самое дно.
ПРИЗРАК: Говорить можешь?
ВАНИЛЬ: Могу, но у меня настроение поныть и пожалеть себя.
Он звонит почти сразу и, когда подношу трубку к уху, говорит:
— Я хотел сказать, что мне не понравились молчанки в две недели, и когда я думал, что это уже все, без вариантов, без продолжения и с жирной точкой, было хреново.
Несмотря на мое кислое настроение, улыбаюсь.
Это такая странная смесь тоски и нежности, что от нее наверняка зашкаливает уровень адреналина в крови.
— Я созрела выпить кофе в приятной компании, - говорю шепотом. Если честно, то не так, чтобы созрела, но, наверное, сейчас для встречи самое подходящее время.
Призрак молчит.
И потом тяжело вздыхает, как будто даже ругаясь сквозь зубы.
— Я до конца недели на работе завален. Внедряю новую концепцию, начальство сопротивляется, сама понимаешь. Приходится стоять одному против всех. Я к тебе с совещания сбежал, мне это еще припомнят.