Грешник. Навеки моя - стр. 7
– Я уже выхожу из дома. Приеду, обсудим. И к той девочке в больницу съезжу.
Воспитательница что-то там ворчит, а потом отключается. Я быстро направляюсь на выход в спортивных штанах и футболке. Натягиваю кроссовки.
– Лера, – свекровь останавливает меня у двери. – Что случилось?
– Сашка толкнул кого-то с лестницы. По словам воспитательницы. Но я не верю. Надо ехать, Лариса Петровна. Не хочу, чтобы на сына наехали.
– Подожди! Я с тобой. Только поднимусь наверх на минуту.
– Некогда! Простите, но это будет слишком поздно. Не волнуйтесь. Я вам позвоню.
Я снова сажусь за руль, набираю номер Рамиля. Первый звонок он игнорирует, второй точно так же. Швыряю мобильник в сторону, концентрируя внимание на дороге. Спустя несколько минут телефон вибрирует.
– Что случилось, Лер? – не успеваю открыть рот, как слышу из трубки.
– Приезжай в детский сад. Надеюсь, ты хотя бы сейчас найдешь часик для сына. Воспитательница звонила. Сказала, типа Сашка кого-то толкнул с лестницы. Чушь. Ерунда. Он так не поступит.
Тяжелый выдох, длительная пауза.
– Хорошо. Выезжаю.
– Ну хоть на этом спасибо! – неосознанно повышаю голос. – Круто ответил! Будто я тебя бездельничать отправляю!
– Лер, не начинай…
Дальше я не слушаю. Отключаю вызов к черту, пытаясь не думать ни о чем, кроме сына.
Рамиль даже сейчас отвечает на отвали. Складывается такое впечатление, что он просто устал от нас. От меня, от Саши.
Воспитательница ждет меня в своем кабинете. Там же и заведующая. Сверлят меня ненавидящим взглядом. Смотрят так, будто я их всех родных и любимых убила.
Сашка подбегает ко мне, обнимает колени. Глаза у него красные, заплаканные. И лицо почему-то алое. Не поняла… Они что, моего сына ударили?
Умом понимаю, если Саша толкнул ту девчонку… Я прекрасно могу понять, что чувствует та мать. Но… Ведь я уверена: мой сын никогда не обидит девчонку.
– Мам! Я никого не толкал! – восклицает сын твердым голосом. Злится, топает ногой. – Не толкал я никого! Честное слово! Поверь мне, – последнее добавляет еле слышно.
И я ему верю. Ни капли не сомневаюсь в его словах, честности.
Доносится стук в дверь, и в помещение заходит Рамиль. Снова уставший, но в этот раз не в рабочем костюме, а в джинсах и черной рубашке. Волосы расстрепанные.
– Добрый день, – здоровается он. Несколько пар глаз смотрят на него, не отрываясь. В том числе и я.
– Мне повторить снова, что вытворил ваш сын? Или ваша жена уже сообщила? – выгибает бровь воспитательница. – Пятилетняя девчонка попала в больницу из-за вашего негодяя. Вы его очень плохо воспитали, Рамиль Александрович, – это предложение стало последней каплей. Крыша окончательно съезжает прочь. Не позволю так унижать нас или же моего сына.
Да и вообще… Откуда у них такое право так разговаривать с нами?!
– Что за ерунду вы несете? Мой сын никогда так не поступит. И не поступил. Что бы вы там ни ворчали, я своему ребенку полностью доверяю! – повышаю голос и потихоньку перехожу на крик.
Почти три года Саша в этом детском саду, и всего один раз из-за него мне звонили. И то только потому, что он упал и разбил колено. Плакал. Но чтобы жаловаться… Никогда!
– Лер, – Рамиль сжимает мой локоть, а Саша смотрит снизу вверх распахнутыми глазами. – Ты чего? Не кричи.
– Не кричать? Рамиль, Саша говорит, что ничего подобного не делал! Ты на его лицо посмотри! Эти… – киваю на женщин, которые еще и недовольно ворчат между собой. – Они его били!