Грешница в шампанском - стр. 14
Глазами заморгает по-щучьи, изящные руки красиво на великолепной своей груди сложит и головой мотать начинает отрицательно.
– Я не самка.
Так она отвечала ему всегда, мотивируя свой отказ. И ведь искренне считала при этом, что она права. Но он так не считал. Он-то детей хотел, семьи настоящей. Где и поскандалят, а потом помирятся. Где от детского визга порой уши закладывает, и отдохновение наступает лишь, когда детишки сопеть начинают под своими одеялами. Где утренники в детских садах с непременными костюмами и стишками. Подарки под елкой, беспорядок в гостиной и фантики в потайных складках кресел и дивана. Чтобы висли на нем со всех сторон, когда он домой возвращался бы, и в уши шептали:
– Па, а ты никому не скажешь?
– Па, а ты купил мне, что обещал?
– Па, а у Сашки, знаешь, какие роликовые коньки!..
Он хотел всего этого до судорог! У друзей все это видел и хотел. А Лилия Леина считала все это откровенной пошлостью. И дети, как она объясняла, лишь усложняют жизнь. Сначала портят фигуру, а потом и все остальное, включая интерьер. Дети не входили в рамки ее понимания счастья.
Сука!! Холодная эгоистичная сука! Надо же было так вляпаться! Все искал, перебирал, копался. Все хотелось ему чего-то необыкновенного, сказочного. Вот и получил Снежную Королеву. Боялся обжечься, а его заморозить решили на веки вечные.
Не-ет, дорогуша. Так не прокатит. Жизнь у него одна. И он уж постарается остатком ее распорядиться так, чтобы не стыдиться потом самого себя.
Детей он хочет – раз.
Желанным быть желает – два.
И… тарелки обыкновенного супа он хочет под собственной крышей – три. Не ресторанного замысловатого пойла, пусть и приготовленного каким-нибудь прославленным поваром, а своего, домашнего, над которым час колдовала его собственная жена!
Должна его баба, хоть она и снежная, оправдывать свое предназначение или нет, черт побери?! Должна! А раз не хочет, то…
То придется ему от нее избавляться.
О разводе в их случае и речи идти не может, слишком много делить придется. А он за свой бизнес кому угодно в горло вцепится. Все лучшие годы свои на него положил. Значит, выход из его семейного кризиса только один.
Он уберет Лилию, сотрет ее с лица земли, уничтожит жену так, что комар носа не подточит. И сделает это уже скоро.
Он ее убьет!
Глава 4
Все ее милые, душевные планы на новогоднюю ночь летели к чертовой матери. Она так хотела посидеть за семейным столом вместе с Сережкой. Чтобы только она и он, чтобы никого между ними, чтобы никакой светской суматохи, словесного мусора, натянутых улыбок. Никакой чтобы ноющей спины, потому что ее придется напрягать, держать струной, стоишь ли, сидишь ли.
Она уже и меню их праздничного позднего ужина обдумала и решила, что со всем справится сама, хотя блюд с таким названием никогда не пробовала и уж тем более не готовила. «Ничего, – думала она, – не боги горшки обжигают. Кто-то же их готовит, кто сказал, что у нее не получится?»
А Сережка…
Установил елку, с которой явился домой почти под утро, объяснив, что в сугробах они буксовали. Ну буксовали так буксовали. Не станет же она истерики ему закатывать и подозрением оскорблять. Уложила спать, старательно задерживая дыхание, чтобы не мутило от его перегара. Выспался, поел, установил елку. Они вместе нарядили ее. С умильной дурашливостью попрыгали вокруг. А потом он и говорит: