Грехи отцов - стр. 10
Если бы взгляд мог убивать, этот человек, что стоял перед ней, заложив за спину руки, просы́пался бы на ковёр кучкой серого пепла. Жаль, что испепелить взглядом на самом деле нельзя — она с удовольствием посмотрела бы, как он корчится в огне. Виде́ние было таким живым и ярким, что она даже улыбнулась.
— Вы меня поняли, сударыня? — Льды Арктики потушили инквизиторский костёр в её мечтах, вернув в гостиную, к человеку, стоявшему напротив.
Не мигая он глядел ей в глаза. Из всех мужчин, что были в её жизни, он один умел так смотреть — точно бабочку булавкой прикалывал.
— Вы поняли меня? — Он повторил почти по слогам.
— Я вас ненавижу!
— Это как вам будет угодно. — Он пожал плечами. — Прекратите морочить Алёшке голову и можете развлекаться дальше в своё полное удовольствие — боле меня не увидите. Вам всё ясно?
Не в силах извлечь из себя ни звука и прилагая все старания, чтобы удержать закипавшие в глазах слёзы ярости, она кивнула.
— Тогда не стану утомлять вас присутствием.
Он склонился галантно, будто на полонез приглашал, и, круто обернувшись на каблуках, вышел, почти не хромая.
Скулы горели, точно он надавал ей пощёчин. Пальцы сами схватили с конфетного столика изящную вазочку мейсенского фарфора. Прелестная вещица, словно живая, выпорхнула из рук и, пролетев через комнату, ударилась о дверь. Брызнула во все стороны сотней мелких осколков…
***
Накануне поединка…
— Не дури! — Игнатий схватил его за локоть. — Куда ты пойдёшь? Будто не знаешь, что Раден по три раза за ночь в комнаты заглядывает.
— Мне очень надо, Игнат! — Алексей смотрел умоляюще. Кажется, когда-то он был гордым и независимым. И никогда никого ни о чём не просил. Кажется, да…
Уже две недели он не видел Её. Домик на Нижней набережной стоял закрытым, письма оставались без ответа…
— Куда надо-то? Нешто совсем головой оскорбел?!
Игнатий злился, белёсые брови сошлись над переносьем.
— В Летний сад. Там маскарад нынче.
— И как ты на тот берег переберёшься? С Ладоги льды идут, зажорины[9] круго́м. Никто ночью даже за рубль не повезёт. Жизнь дороже…
Алексей заговорил быстрым горячечным полушёпотом, сердце трепыхалось, как пойманная кошкой мышь:
— Я там лодку присмотрел, сам управлюсь. Ничего… Ты только от Радена меня прикрой. А к утру я вернусь.
— Да как прикрыть-то, коли он ходит и проверяет?! — едва не заорал Игнатий, и пробегавший мимо кадет из третьей роты покосился на них с интересом.
— Скатай мою епанчу, на топчан брось и сверху одеялом прикрой — может, и не заметит ничего…
— Что за нужда тебе за три дня до экзамена так рисковать?! Аттестуешься и гуляй хоть целые сутки.
— Мне нынче нужно, Игнат… пожалуйста… Что тебе, сложно?
— Да не сложно! В бешеном доме тебе место… Из-за блажи так будущим рисковать. Ведь засекут — в матросы спишут…
Но взглянув в запавшие, тоскливые, как у больной собаки глаза, Игнатий болезненно сморщился и сквозь зубы процедил:
— Неистовец полоумный…
И Алексей понял, что уговорил.
__________________________________
[9] Скопление льда на реке во время ледохода.
***
За час до поединка
На туалетном столике в беспорядке громоздились мушечницы, баночки для румян, душистая французская пудра, искрами мерцавшая на волосах. Лежали раскрытый веер и футляр с ожерельем. За спиной в безропотном ожидании замерла фигура горничной.