Грех. Последний шанс - стр. 19
— Так будешь стоять? — Буркнуть Макс.
— Ой, — замешкалась Настя, скидывая куртку и обувь.
Словно дежавю, Макс опять без слов пошел на кухню, а Настя посеменила за ним. Только в этот раз она собиралась проглотить все его оскорбления и нападки. Ей нужно было закончить этот беспрерывный круг ненависти и найти работу.
— Я не собираюсь тебя прощать, — произнес спокойно Макс.
— Знаю, — кивнула Настя.
— Чего тогда пришла? — Сложив руки на груди, Грех наблюдал за своей гостьей с другого конца кухни.
— Пришла супы и каши варить, — еле слышно произнесла Настя. Это оказалось намного труднее, чем она себе представляла. Ломая себя, пришлось до боли прикусить внутреннюю сторону щеки, сжать кулаки и не смотреть на Максима.
«Только не смотри на него. Не смотри!» — стараясь удержаться от слез, повторяла себе Настя.
В ответ она не услышала ни презрительного смешка, ни пафосного фырканья. Грех молчал.
— Ты же сам сказал… — все же подняла она глаза, первой не выдержав давящую тишину.
— Я знаю и помню, что говорил, Буренка, — резко перебил ее Макс.
Все еще находясь в дверном проеме, Настя не спешила заходить. Грех отчетливо чувствовал ее страх и… поражение. Язык тела и побитый вид тому подтверждение.
Недовольно цыкнув, он мысленно взвешивал все за и против.
— Зачем ты мне? Зачем мне тебя прощать? Зачем тебе это мое «прощаю»? — посыпались вопросы, от которых Настя невольно пошатнулась.
— Я… ну, мне нужно знать, что ты меня простил, — замялась она.
— К Милене ты тоже так ходишь? — с прищуром спросил Грех.
При упоминании Милы у Насти подкосились ноги. Захотело срочно сесть и воды. Холодной.
— Я с ней еще не говорила, — прохрипела девушка. Сложив руки на груди, она невербально закрылась от него.
— Зато ко мне ходишь как на работу! — зло отозвался Максим.
— Мы сейчас опять поругаемся, — как можно спокойнее сказала Настя, но голос предательски дрогнул. Не могла она позволить себе такой роскоши. Без его прощения она сегодня не уйдет.
— Отвечай давай, Буренка, нафиг тебе это? — настаивал Грех.
«Виктор ему сообщил? Может, сказать? А вдруг я не должна говорить про разговор с Виктором?» — хмурилась Настя.
— Ну? — повысил голос Макс.
Это «ну» стало последней каплей. Усталость, события минувших дней, проблемы с работой и отсутствие возможности платить ипотеку прорвали дамбу ее терпения и самообладания.
— Виктор! — Рявкнула Настя, в глаза стояли слезы, ее всю трусило. — Он сказал, пока ты меня не простишь, я не смогу найти работу. Меня тупо никто не берет! Все из-за этого тупого поступка! Я не хотела тебя убивать! Не хо-те-ла, доволен? Не знала я, что Марго такая сука и способна на подобное! Я доверчивая дура. Так тебе понятней? И теперь меня даже в столовку посуду мыть не берут. Мне нечем платить за эту долбаную ипотеку!
Отчетливо понимая, что наговорила лишнего, Настя закрыла мокрые от слез глаза. Когда именно она начала плакать, не помнила. К боли во всем теле добавилась дикая дрожь. Ее трясло как при лихорадке.
«Все, это конец». Она громко всхлипнула.
Сколько Настя так простояла, она не знала. Громко вдыхая воздух через нос, пыталась унять панику и дрожь. Подбородок все еще дрожал, а слезы не хотели останавливаться. В горле застрял комок из-за всего, что она наговорила Греху.
— Старый козел, — еле слышно, шепотом произнес Макс, наблюдая, как в его кухне рыдает Буренка.