Грех мой - стр. 1

– Уверена, что ты правильно поступаешь? – спросил Эдик, застегивая молнию на чемодане.

– Да, – твердо ответила, складывая в сумку косметичку и расческу.

– Элин, может еще передумаешь? Можно же как-то по-другому все решить.

– Мы пытались, – произнесла, не глядя на мужа. – И к чему все привело?

В ответ молчание.

Что, впрочем, не удивительно.

Я сглотнула и наконец-то оторвала взгляд от сумки.

Вновь вздохнула, уверяя себя, что поступала так, как твердила мне голова. Эмоции я отключила уже давно, поэтому нельзя было упрекнуть меня в импульсивности поступка. То, что сейчас происходило, было полностью мной обдумано, взвешенно и решение принято на трезвую голову. Вот только муж не хотел принимать мое решение, пусть и обещал, что поступит так, как я скажу.

Я понимала его страх. Разъехаться, пожить отдельно – звучало безумно, но в нашей ситуации выбор был невелик.

Либо пауза, либо финальная точка.

Я выбирала менее болезненный способ спасти наш брак. Ведь совсем недавно еще держала в руках заполненное заявление на развод. В последний миг остановилась и решила, что не могу вот так просто перечеркнуть почти восемнадцать лет нашей жизни. Прошли через многое, если не сказать, что на пути нам встречались огонь, вода и медные трубы.

Несмотря на трудности, мы все еще были вместе. Почти.

– Вот и я так думаю, что ни к чему хорошему это не привело, – сказав это, подхватила сумку и вышла в коридор.

Эдик молча покатил чемодан следом за мной.

– Слушай, Элин, могу я съехать. Тебе не обязательно это делать.

Не оборачиваясь, покачала головой.

– Я предложила, значит и мне паковать чемоданы, – ответив мужу, остановилась у входной двери нашей четырехкомнатной квартиры.

Эдик замер в двух шагах от меня.

Я взглянула на мужа.

Лицо у него было хмурое, на щеках и подбородке отчетливо проступала щетина. В глазах читалась тоска и неверие в то, что это действительно происходило.

Да, я поступала так, как сделали бы немногие. И хотела верить, что не ошиблась.

– А как же Лия? – полушепотом произнес Эдик, кивая в сторону закрытой двери.

Вздохнув, покачала головой.

Возможно, всё закончилось бы давным-давно если бы ни Лия.

Наша дочь.

К горлу подступил комок.

– Она всё понимает.

– Думаешь?

– Ей семнадцать. Она не маленькая, глупенькая девочка. Наша дочка уже достаточно взрослая, чтобы понять, что так будет лучше для всех.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

У меня нервно дернулся глаз. Эдик опять выворачивал всё так, словно во всех бедах виновата только я. И мне бы сорваться, выплеснуть скопившийся за годы совместной жизни гнев. Вцепиться мужу в плечи, вонзая ногти в кожу, закричать, трясти его, чтобы он наконец-то услышал меня.

Наконец-то понял, что я тоже человек. Не машина. У меня есть чувства. У меня есть душа и сердце.

Разжав кулак, я ласково, насколько могла себе позволить, улыбнулась.

– Я зайду к ней на пару минут, а потом поеду.

Эдик кивнул и предпочел промолчать. В кои-то веки в его голове родилась здравая мысль – не выводить меня на эмоции.

Развернувшись, направилась к двери спальни дочери. Занесла ладонь, чтобы дважды постучать, как это делала всегда, но рука дрогнула, и вместо привычного «тук-тук» получилось смазанное брям.

– Да! – отозвалась дочь, и от резкости ее голоса у меня внутри все сжалось.

Я нажала на ручку, и дверь легко поддалась. Войдя в комнату, прикрыла дверь, чтобы Эдик, который всё еще стоял в коридоре, не мог услышать наш разговор. По крайней мере, если ему взбредет в голову нас подслушивать, хотя бы придется приложить для этого немного усилий.

– Привет.

– Мам, мы уже виделись сегодня. Несколько раз, – проговорила Лия, продолжая сидеть ко мне спиной. Ее плечи были ссутулены, голова наклонена вперед. Темные волосы собраны в небрежный хвостик, из которого торчали три прядки синего цвета. Спину обтягивала белая футболка.

Моей девочке семнадцать лет.

Не верилось, что когда-то она была малышкой, которую я прижимала к себе. На ласку моя девочка отвечала лаской. А теперь дочка выросла и… И я могла потерять ее в любой момент.

– Так и будешь молчать? – бросила Лия через плечо.

– Я хотела с тобой поговорить, – прочистив горло, ответила, медленно приблизившись к постели дочери. Опустилась на краешек кровати, как делала это миллион раз, но именно сейчас я чувствовала себя здесь чужой.

Хотя кого я пыталась обмануть.

Лия давно отдалилась от меня. Та крепкая, казалось бы, нерушимая связь, возникающая между матерью и ее ребенком, оборвалась, превратив нас в двух просто существующих рядом друг с другом людей.

С отцом у Лии не было проблем. Полное взаимопонимание.

Я же давно стала чувствовать себя в собственной семье чужой.

Кажется, в какой-то момент, взвалив на себя непосильную ношу, я утратила нечто очень важное и хрупкое. Например, нашу дружбу с дочкой.

– Ты же не злишься на меня?

– Я? Нет, – фыркнула Лия.

Я вздохнула. На губах застыла улыбка, полная горечи.