Гражданская война в Испании 1936–1939 - стр. 48
Левым не удалось сохранить за собой Сарагосу, столицу Арагона, что стало большой катастрофой, особенно для анархистов. Правительство, не доверяя генералу Кабанельясу[158], поручило его другу, генералу Нуньес де Прадо, подтвердить его лояльность республике. Кабанельяс встал на сторону мятежников и приказал расстрелять Нуньес де Прадо и его адъютанта. В Сарагосе было примерно 30 тысяч членов НКТ, но их руководители настаивали, что действовать надо через гражданского губернатора, хотя тот отказывал им в оружии. На рассвете 19 июля войска полковника Монастерио вышли на улицы, и практически безоружные рабочие были зверски перебиты.
В Барселоне все происходило совершенно по-другому, хотя военные заговорщики считали город верной добычей. У националистов, полагавшихся на офицеров Испанского военного союза (UME) – правых, врагов Каталонии, – было 12 тысяч войск, выведя которые из казарм они взяли бы под контроль центр города. После установления контроля над Майоркой сюда должен был прилететь и взять на себя роль командующего генерал Годед. Однако заговорщики не учли решительности рабочих организаций и не предвидели сопротивления штурмовой и, что еще удивительнее, Гражданской гвардии.
Вечером 18 июля Компанис, президент каталонского Женералитата, отказался раздать оружие активистам НКТ, хотя уже знал о событиях в Марокко и в Севилье и имел документальные доказательства плана восстания в Барселоне. Каталонская полиция арестовывала вооруженных анархистов, но после гневных протестов регионального комитета НКТ их пришлось отпустить.
Анархисты, отлично знавшие, что их ждет в случае захвата города армией, решили не доверять свою судьбу политикам. В ту ночь местный комитет обороны НКТ приступил к полномасштабным приготовлениям к войне. Были захвачены отдельные арсеналы (в двух случаях – при активном содействии сочувствующих из NCO), поступило оружие с четырех судов в гавани. Подверглась штурму даже ржавая тюремная баржа «Уругвай» для захвата оружия надзирателей.
Профсоюз докеров, входивший в ВСТ, знал о грузе динамита в порту, и после его захвата докеры всю ночь мастерили ручные гранаты. Были опустошены все оружейные лавки города. Реквизировались автомобили и грузовики, рабочие-металлисты навешивали на них стальные щиты, кабины грузовиков обкладывались мешками с песком. Машины обозначались крупными белыми буквами на крыше и бортах. Подавляющее большинство, судя по этим инициалам (НКТ-ФАИ), принадлежало анархистам, хотя попадались и обозначения ПОУМ и ОСПК. Встречались также буквы UHP (Объединение братьев-пролетариев – так назывался альянс рабочих во время Астурийского восстания).
Атмосфера той жаркой ночью была наэлектризована до предела. Следующим утром намечалось открытие «Народной Олимпиады» (в пику бойкотируемым Олимпийским играм в нацистской Германии), но кризис заставил об этом забыть, и иностранные спортсмены в тревоге ожидали развития событий в своих отелях и общежитиях. (Многие из них уже назавтра вступили в бой плечом к плечу с рабочими, около двухсот присоединились потом к колоннам милиции.)
Компанис, понимая, что он пока лишний, пошел гулять на бульвар Рамбла, надвинув на глаза шляпу, чтобы остаться неузнанным. На улицах было людно и шумно, из громкоговорителей на деревьях неслась музыка, прерываемая объявлениями. В излюбленном месте сбора анархистов, кафе «La Tranquilidad», толкались члены НКТ: одни выходили, другие торопились внутрь, чтобы послушать последние известия или доложить о том, как происходит раздача оружия рабочим. Члены регионального комитета, такие как Буэнавентура Дуррути, Хуан Гарсиа Оливер и Диего Абад де Сантильян, поддерживали, несмотря на решение Компаниса, тесную связь с Женералитатом. Несколько бойцов штурмовой гвардии вопреки инструкциям Женералитата раздавали винтовки из своего арсенала представителям НКТ.