Граница. Россия глазами соседей - стр. 22
До Мурманска оставалось три дня пути. Баренцево море продолжало штормить, а в кают-компании народ снова валился с ног. Питер как-то притих, но не из-за морской болезни, а потому, что ледовая обстановка не предоставила ему возможности посетить Новую Землю – архипелаг из двух островов, где во время «холодной войны» Советский Союз проводил испытания атомных бомб.
– Как ты думаешь, там есть аэродром? – наконец спросил.
– Даже не знаю, – ответила я. – Поинтересуйтесь у российских парковых смотрителей.
Вся Земля Франца-Иосифа представляет собой единый природный заказник и является охраняемой территорией, поэтому туристов сопровождают русские парковые смотрители. Двое из них присоединились к нам по пути в Мурманск: сезон закончился, пришло время возвращаться домой.
Питер нетерпеливо кивнул и потащил меня к парковым смотрителям, чтобы я помогла ему с переводом.
– Аэродром предназначен только для военных, – пояснил старший из них, Николай. – На северном побережье планируется строительство гостиницы, так что через несколько лет вы сможете туда попасть. К чему тогда строить гостиницу, если не будет туристов?
Питер просиял, и в своем исчерканном блокноте сделал пометку: «Новая Земля 2020?».
Четырехнедельное путешествие по Арктике подходило к концу. Почти месяц без телефона, Интернета, без связи с внешним миром. Никакой тебе электронной почты, никаких действующих на нервы твитов по поводу Трампа и выборов в Норвегии, никаких обновлений на Фейсбуке и бессмысленных дискуссий! Крошечный мирок нашего корабля был для нас единственной в мире реальностью. Вероятно, именно таким образом проходили все путешествия в далеком прошлом: человек уезжал, а его дом оставался просто воспоминанием, неким параллельным миром, находящимся вне пределов досягаемости, – не то, что сейчас, когда до всего рукой подать.
Мое долгое путешествие вдоль российской границы началось два года назад с групповой туристической поездки в Северную Корею. Место напоминало теперешнее, такое же пустынное и при отсутствии всякой коммуникации. Позади меня остались два года и шестьдесят тысяч миль, а теперь я находилась в самом конце пути. Уже в гимназические годы я проявляла немалый интерес к России, русской культуре, литературе, истории и языку. Не в последнюю очередь меня тянуло узнать как можно больше о русском народе и так называемой русской душе, поэтому несколько лет я потратила на то, чтобы постигнуть эту исполинскую страну и характер живущих в ней людей. Но на этот раз я решила зайти с другой стороны и попыталась ответить на вопрос: насколько можно понять эту страну и ее народ, наблюдая за ними снаружи, увидеть все глазами соседа, понаблюдать с палубы корабля?
Граница – всегда очень конкретное место, но вместе с тем и довольно абстрактное. В течение этих четырех недель нам неоднократно доводилось пересекать морскую границу России: мы входили в российские международные воды и выходили из них, пересекали пунктирные линии, видимые только на капитанских картах и экранах GPS. Каждый раз, как минимум за четыре часа перед тем, как переходить незримую черту, нам предписывалось уведомлять о нашем намерении российских пограничников. И хотя граница являлась чистой абстракцией, ведь на самом деле ее не существовало, – при всем при этом она являлась абсолютной реальностью, которую отменить никак невозможно.