Грань - стр. 89

Встав в поток, я зажмурился, сосредоточился и представил, как Вода лечит и восстанавливает силы Сагни. Открыв через минуту глаза, я увидел, что он как-то сник и замер, словно к чему-то прислушиваясь.

– Э-эй, Сагни, что случилось? – я попытался перекричать шум реки и водопада, но гигант меня не слышал. Уставившись прямо перед собой и подёргивая пальцами правой руки, он шевелил губами, и, даже в прозрачных струях мне показалось, что его глаза полны слёз. Из водопада мы выбрались одновременно. Сагни недоуменно вертел головой и кривил рот в попытке скрыть свои чувства.

– Кх-х. Мне вдруг почудилось, кх-х, что я ребёнок и меня качает, кх-х, моя мама, – хрипло выкашлял он, потом отвернулся и медленно побрёл прочь вдоль реки.

Я поглядел ему вслед. М-да. Неожиданный эффект. Попрыгав на одной ноге, я вытряхнул из уха воду, повернулся к водопаду и принялся шмыгать в воде одежду, заодно обдумывая случившееся. Похоже, воздействие энергии Воды вскрыло его глубоко запрятанную и значимую лично для него проблему: отсутствие близких людей и душевное одиночество, и невольно индуцировало его воспоминания о детстве.

Стоп! Мысль крутится… нужно поймать… Так. Допустим, если мои новые способности общения со Стихиями могут влиять и на душевное, и на физическое состояние находящихся со мной в контакте людей, то в критический момент это может пригодиться для лечения. Надо запомнить. Жаль, что нет времени поэкспериментировать.

Я подхватил выстиранные вещи и направился к костру, а в водопад шумно влезли Син и Лихур. Развесив одежду на палках у костра, я повернулся к Гирсу, который тоже готовился искупнуться.

Он кивнул на удаляющегося Сагни и прокричал:

– Куда это он?

– Пусть пройдётся, никуда не денется.

Слегка перекусив, мы принялись готовиться к ночёвке. Подстилка из сухих веток получилась толстой, жёсткой и неудобной, но выбирать не приходилось. К тому же мы всетак устали, что могли заснуть буквально на камнях.

Наши уши уже почти не замечали грохота реки, и только необходимость кричать при разговоре напоминала об этом неудобстве и заставляла нас больше помалкивать или общаться жестами. Незаметно наступили сумерки, быстро сгустившиеся возле постреливающего оранжевыми искрами костра. Я закутался в плащ и с наслаждением забрался на жёсткое ложе, втиснувшись между Сином и Гирсу. Они для порядка поворчали, но потеснились. Подложив под голову сумку, я улёгся на спину и с удивлением увидел, как лиловый сумрак вдруг сменился кромешной темнотой. Будто кто-то щёлкнул выключателем. Когда-то я читал о такой особенности прихода ночи в тропиках, а теперь увидел воочию. Поразительно.

Незаметно мои глаза растворились в непроницаемом мраке, и я провалился в глубокий сон.

Наш маленький лагерь проснулся на рассвете от сырости и холода. Лично меня разбудила боль в боку от какого-то сучка. Я быстро поднялся, и последние крохи сна осыпались, словно роса с куста. Вот уж не ожидал, что на экваторе можно замёрзнуть, но, вспомнив, что мы находимся в глубоком ущелье на высоте двух верст, подумал, что сегодня, наверно, ещё довольно тепло.

Сходив «за угол», я по привычке размялся и сделал несколько растяжек, попутно объясняя спутникам для чего это необходимо. Гирсу, Лихур и Сагни присоединились к разминке, и я с удовольствием отметил, что ребята схватывают мои наставления буквально на лету.