Грань безумия - стр. 19
– У тебя тут целое хозяйство.
– Какое хозяйство?.. – с горечью откликнулся Стан. – Я два раза заимку строил, отличную, хоть круглый год живи, и каждый раз являлся Ворочун и всё разносил в щепки. Я еле ноги успевал унести. Случайно такие вещи не бывают. Ненавижу!
– Зачем тебе заимка в гиблых местах?
– По-настоящему гиблые тут только трясины, где ни заимки не построить, ни вообще ничего. А на сухом заимка нужна от оборотней. Землянку-то они разроют и тебя достанут, что барсука из норы, а в заимке ты царь и бог.
Под разговоры плот освободили от камней и спустили на воду. Шесты пришлось вырубать новые, прежний снесло половодьем.
– Что нас на том берегу ждёт? – спросил Раллих, налегая на шест.
– То же, что и на этом. Только там развалины города… – как вы говорите, он назывался? – Пернбур… А вообще, его Мёртвым городом кличут.
– Должен же Вымерт где-то кончиться…
– Он и кончается. Сам я не был, но купцы рассказывают, что по ту сторону Вымерта будет Серебристая Марка.
– Постой! Ты хотел сказать – Серебряная Марка? Но это на другом конце земли!
– Я и не говорил, что это близко. В Серебристую Марку корабли ходят, а сухим путём туда дороги нет. Прежде была, а тысячу лет назад Вымерт перегородил.
Плот приблизился к противоположному берегу, закрутился в обратном течении, но пара сильных толчков загнала его в тихую заводь. Стан спрыгнул в неглубокую воду, упершись жердиной, принялся выталкивать плот на берег. Раллих с секундной задержкой последовал за ним.
– Говорят, – отдуваясь, продолжил Стан прерванный рассказ, – у Серебристой Марки прямой границы с Вымертом нет, там сплошные степи. А в степях никаких государств быть не может. Кочевники там. Налетят, ограбят и утекут неведомо куда. Потом и кочевников также разобьют, а на их место другие приходят. Когда леса начинаются, там можно было бы жить, но вместе с лесами начинается Вымерт. Всё, как у нас: посёлки реже, нечисти больше. В глуши уже не посёлки, а отдельные хутора, самый упёртый народ живёт.
Припрятав шесты, путники поднялись на обрыв.
– Вон наша дорога где, – указал Стан. – Там ещё остатки каменного моста видны.
Вышли на почти заросший тракт, полюбовались сверху на обломки моста. Через полчаса они уже шли, порой прорубаясь сквозь разросшийся кустарник.
– Пройдёт ещё сотня лет, от дороги следа не останется, как будущие охотники обходиться станут?
– Значит, надо постараться, чтобы Вымерт дальше не разрастался, – твёрдо сказал Раллих.
– Для начала надо бы охотой заняться, косулю промыслить или олешка. А то скоро есть нечего будет.
Ни косулю, ни оленя добыть не удалось, но Раллих, в арсенале которого имелся лук, подбил тетерева, тот был испечён на углях и съеден в тот же день.
– Не понимаю, – сказал Раллих, обсасывая крылышко косача. – Получается, что здесь можно неплохо жить.
– Один у самого города живёт, особняк караулит.
– Так!.. Это уже интересно. Ты его видал?
– Видал и разговаривал. Видел даже, как он дерётся. Но это было давно.
– И каков он?
– С виду старичок. Ютится в полуразваленной башенке, она каменная, поэтому Ворочун его не трогает. От оборотней отсиживается в подвале. Колдовской силы в нём не заметно: то ли не проявляет, то ли её и нет. Я с ним поговорил, и разошлись миром.
– А что за особняк, который он караулит?