Граф Калиостро, или Жозеф Бальзамо. Том 2 - стр. 7

Словом, она ничего не заметила.

Жильбер, обнаруживший, что выход закрыт, сгорал от нетерпения. Он мечтал лишь о том, чтобы выбраться на волю.

Андреа отпустила Николь после недолгой беседы, во время которой Николь обволакивала ее нежностью, как и положено горничной, чувствующей за собой вину.

Она подоткнула хозяйке одеяло, пригасила лампу, подсахарила питье в серебряном кубке, поставленное, чтобы не остыло, над алебастровым ночником, самым сладким голосом пожелала спокойной ночи и на цыпочках вышла.

Выходя, Николь прикрыла стеклянную дверь.

После чего, мурлыкая какую-то песенку, чтобы создать впечатление, будто она совершенно спокойна, Николь прошла через свою комнату и направилась к двери, выходящей в сад.

Жильбер угадал намерения Николь и на миг подумал: а не лучше ли будет, если он не даст узнать себя и, воспользовавшись тем, что Николь откроет дверь, внезапно выскочит из дома; однако в таком случае, не узнав его, Николь примет незнакомца за вора, закричит, и тогда он не успеет добежать до веревки, а если и добежит, все увидят, как он поднимается по ней наверх; это же означает, что будет открыто его убежище, произойдет скандал, причем громкий: уж Таверне-то, так мало расположенные к бедняге Жильберу, поднимут страшный шум.

Разумеется, он разоблачит Николь, ее прогонят, но и что из того? Получится, что Жильбер навредит ей без всякой для себя пользы, просто из мстительности. Но Жильбер был не настолько глуп, чтобы получить удовольствие только оттого, что он отомстил; для него месть без всякой пользы была не просто дурным, но, более того, дурацким поступком.

И когда Николь подошла к выходу, где ее поджидал Жильбер, он внезапно вышел из темноты, в которой укрывался, и предстал перед девушкой в свете заглядывающей в стекло луны.

Николь вскрикнула, но она приняла Жильбера за другого и, оправившись от испуга, укоризненно произнесла:

– Это вы? Как вы неосторожны!

– Да, это я, – тихо ответил ей Жильбер. – Но только не кричите, когда поймете, что я – не тот, за кого вы меня принимаете.

На сей раз Николь узнала его.

– Жильбер! – воскликнула она. – Боже мой!

– Я же просил вас не кричать, – холодно заметил ей молодой человек.

– Что вы здесь делаете, сударь? – возмущенно спросила Николь.

– Вы только что назвали меня неосторожным, – все так же невозмутимо продолжал Жильбер, – а меж тем сами ведете себя крайне неосторожно.

– Вот это верно. Ну зачем я сдуру спросила вас, что вы здесь делаете!

– Что я делаю?

– Вы пришли подглядывать за мадемуазель Андреа.

– За мадемуазель Андреа? – спокойно переспросил Жильбер.

– Да, вы ведь влюблены в нее, но, к счастью, она вас не любит.

– Действительно?

– Поберегитесь, господин Жильбер! – с угрозой произнесла Николь.

– Поберечься?

– Да.

– И чего же?

– Как бы я вас не выдала.

– Ты?

– Да, я. И тогда вас выгонят отсюда.

– Попробуй, – улыбнулся Жильбер.

– Хочешь, чтобы я это сделала?

– Вот именно.

– А ты знаешь, что будет, если я скажу мадемуазель, господину Филиппу и барону, что встретила тебя здесь?

– Будет все, как ты сказала. Только меня не выгонят, потому что я, слава богу, давно уже выгнан, – просто изобьют до полусмерти. А вот кого выгонят, так это Николь.

– То есть как Николь?

– Ее, ее, Николь, которой через ограду бросают камни.

– Ох, поберегитесь, господин Жильбер! – тем же угрожающим тоном предупредила Николь. – На площади Людовика XV у вас в руке был зажат лоскут от платья мадемуазель.