Граф Дырокола - стр. 8
– Он идет, – прошипел меж двойняшками Гоша. – Дождались, блин.
Горан шёл на их голоса-магниты, позабыв на миг про внешний вид. Но в пяти шагах от троицы он запнулся и очнулся от мыслей. Стыд настиг его с новой силой.
– Добрый вечер, Горан, – поприветствовала его барышня.
Он старался не смотреть на её лицо, выделявшееся, как и у спутников, приглушенной белизной в нарастающей темени.
– Доброго вечера вам, сударыня, – учтиво ответил юноша, не поднимая головы, и даже поклонился, но лица к ней не обратил. – Прошу меня простить за неуместный наряд, приличествующий разве что слуге, но не господину.
Но Млада и не думала смущаться или выказывать недовольство, тем паче высмеивать внешний вид молодого человека. Она вдруг заметила остальной молодежи:
– Ребят, он же совсем легко одет. Дайте ему кто-нибудь куртку что ли.
Стоит заметить, что на дворе стоял «тот самый» май, но в горах (любых горах) из-за ветра и давления и ещё многих факторов всегда прохладно, а куртка – верный спутник туриста. На двойняшках и Гоше куртки имелись, а Горан, как видно выше, мало того, что оказался без маломальской накидки, так вообще выглядел вовсе одетым не по сезону. Смилостивился Михаил, понятно почему.
– Мне не холодно, – запротестовал было Горан.
– Одень, чтобы не выделяться слишком сильно, – тихо, так, чтобы Ладка не разобрала, процедил Миша.
– И мне можно с вами? – как-то уж робко для вампира произнес Горан.
– Если дашь слово чести, что ни мне, ни моей сестре, да и никому бы то ни было, не причинишь зла, – поставил условие Миша.
– Я бы ни за что в жизни не помыслил…
– Ты вампир, у тебя свои законы и понятия, – вдруг подключился Гоша.
– Ребят, это же смешно. Ну, какие вампиры? – решила одёрнуть заигравшихся мальчишек Ладка. Но её будто не слышал никто. Все смотрели на юного графа.
– Как могу я причинить вред тому, кто меня пробудил? Если бы не ты, лежать бы мне там и дальше. Отныне мой долг: оберегать и защищать тебя и всех, кто стоит под твоим знаменем.
Горан произнес это искренне, приложив правую ладонь к груди. Его прямая и гордая фигура только подтверждала правдивость заверения.
– Поклянись и мы пойдем, – снова потребовал Михаил.
– Перед ночью и перед днем клятву священную даю тебе, кровник. Да не будет мне покоя и прощения, если причиню оскорбление тебе и семье твоей. Да не примет меня ад, если не сберегу жизнь твою и жизни близких твоих.
– Хорошо, просто «клянусь» было достаточно. Но и так сойдет.
– Ребят, пошли уже. Скоро даже дороги видно не будет, – поторопила Ладка, решив в гостинице всё хорошенько разузнать. Пока что всё происходившее казалось ей какой-то уж странной игрой.
Все двинулись прочь от замка, но одна фигура застыла на месте. Горан не сводил глаз с каменных стен. Всё детство и юность он провёл здесь и не так просто взять и уйти за чужаками невесть куда. Такая странная дилемма одолевала его, что хотелось завыть: в доме, обратившемся в руины, пусть и грандиозные, жить даже вампиру стало бы невыносимо, но и без него не слаще, ведь эти жалкие остатки былого могущества – всё его наследство, его причастность к этому миру, его память.
– Почему он тормозит? – вскипел Гоша.
– Он прощается, разве не понимаешь? – упрекнул друга Миша. – Дай ему минуту.
– Сейчас окончательно стемнеет, и тогда мы не сможем выбраться из этого проклятого места.