Градус любви или любовь по шкале Лайкерта - стр. 14
– Значит в любви для тебя важен секс?! Хорошо, ещё что? – он вернулся на кухню и сел напротив. – Чай будешь или тебе, как всегда, шампанского?
– А у тебя есть?
– Нет, но я сбегаю, куплю…
– Ладно, чай давай… И тарелки, – будем фигуру портить!
– Тебе это не грозит, моя хорошая, тем более, что до вечера ещё далеко!
– Спасибо, что хоть это ты заметил, а то я уже подумала, может в следующий раз в костюме слона прийти?!
– Ага, значит любовь для тебя это игра? – вполне серьёзно спросил он, успев откусить от хрустящей трубочки с кремом большой кусок и с наслаждением жуя.
– Странная логика! Иногда я тебя совсем не понимаю… – при этом Марина последовала его примеру, только сделала это более сексуально. Сахарная пудра, обильно присыпанная сверху пирожного, посыпалась на платье. Она потянулась за салфеткой и задела чашку с чаем. Немного пролилось в блюдце, пришлось подложить салфетку под чашку. Марина начала нервничать. Она не за этим пришла к Мирославу, чай можно было и дома попить, одной. А он вечно со своими психологическими тестами и всё время не вовремя. Она начала нервно стряхивать сахарную пудру с платья. – Ты, если не рад меня видеть, так и скажи! Зачем эти дурацкие тесты задавать?
– А для тебя секс, это дурацкое занятие, Мариша?
Она тут же оживилась и заулыбалась, не совсем понимая к чему он клонит.
– Не-ет, это: наслаждение, здоровье, спорт в конце концов! Надо получать удовольствие, пока ты молод!
– Ну, а почему тогда ты называешь тест дурацким занятием, если для меня это тоже своего рода: наслаждение, здоровье и разминка для ума?! Или то, что для тебя не является интересным, то глупость и дурачество?
Марина шмыгнула носом и опустила голову, потом посмотрела обиженно на Мирослава и встала.
– Я домой! Ключи оставлю на тумбочке… и она гордо обошла стол, чтобы выйти из кухни. Мирослав преградил ей путь рукой и силой усадил к себе на колени. Прошёлся взглядом по внешней стороне бедра, талии, поднялся к груди, посмотрел на губы и страстно впился в них своими. Потом повторил рукой движение взгляда и нежно схватил её за шею, второй рукой придерживая за талию.
– Ты забыла надеть нижнее бельё, моя маленькая развратница,– шепнул он ей с придыханием.
– Я очень торопилась к тебе… нашла только чулки…
– Я так и понял! Иди сюда, сумасшедшая!…
***
В гостиной царил полумрак. Догорающие дрова в камине пылали жаром, вспыхивая рубиновым светом. Один язычок пламени пробился снизу и пытался разжечь и без того раскалённые головешки, «облизывая» одну из них более усердно. Взгляд Виталия Заломского был рассеян и блуждал по комнате. Он любил смотреть на огонь, но после звонка главного редактора журнала «WaY», ему расхотелось и это. Визит фотографа не стал для него неожиданностью, очень хотелось увидеть модель, ради которой вся эта каша заварилась. Возможно это его долгожданная Одиллия, а он просто не там искал?!
Марк вошёл один. Сестёр предусмотрительно оставили в холле и предложили кофе и сладости. Заломский всех принимал, как почётных гостей, аристократизм был у него в крови. Эстетика была даже в мелочах, вплоть до дверных замков и стёклышек в витражах, на башенках дома.
– Присаживайтесь! – показал он Марку на огромное кресло, когда тот протянул руку для рукопожатия. Заломский похлопал его по плечу, но руки не подал. Он понимал, с какой целью фотограф тут и не приветствовал его намерения распоряжаться чужими жизнями за счёт поправки своего материального положения. А в случае Марка, это была неудачная попытка спасти свою шкуру. То, что галерист продавал за баснословные деньги своих бывших балерин за границу – считалось им за благо,– они ещё полны сил. А ведь танцуя в театре, к тридцати пяти годам, а то и раньше, организм девушек изнашивается до такой степени, что возраст запросто можно увеличить вдвое. Возраст выхода на пенсию для балерин в среднем это 35-37 лет, а с ним в придачу стандартный букет болезней: грыжи межпозвоночных дисков, атеросклероз, нарушение менструального цикла и сердечно-сосудистой системы. Так и хочется прыгать от радости на изуродованных от вечных нагрузок и пуантов ногах, а Заломский желал каждой продлить жизнь и отпускал лет на десять раньше. Но при этом он содержал и семьи девочек, и каждой обеспечивал безбедное существование в будущем. Что уж там с ними было потом его не интересовало. Он считал, что раз они нашли в себе силы пройти балетную школу, то и роль жены для них должна была оказаться несложной. У плиты их никто не заставлял стоять и драить полы, и работать с утра до ночи на трёх работах. Все женихи были из богатых семей и получали в невесты неиспорченных другими мужчинами девушек. Статус «бывшая балерина» возносил новоиспечённых невест на пару ступеней выше всех остальных претенденток из ближайшего окружения иностранцев у себя на родине.