Град темных вод - стр. 40

В ловкость улетело еще двадцать очков. Затем и еще три. И двадцать оставшихся – в силу. Это было, пожалуй, излишним, но зато ничего «свободного» больше не искушало, а статы выровнялись: сто ровно в силе, сто три – в ловкости.

– И не дай им Ашшэа не окупиться, – отступая на пару метров назад, чтобы скорректировать персонажа по дальности, процедила сквозь зубы злая до чертиков Хэйт.

«Зато скорость бега и лимит веса повысятся», – успокоительно шепнул внутренний голос. «Нет бесполезных параметров, есть только более и менее значимые под каждый класс, а те очки так и так были дареные».

Пятая игла попала-таки в цель, вызвав вздох облегчения у адептки. Хотя ежика, несмотря ни на что, было жаль. Умер моб не сразу, он успел даже ответить атакой на атаку, угостив Хэйт новой порцией иголок, но это был финальный аккорд его цифровой жизни – яд оказался быстродействующим.

Собрав лут – две «необработанные» иглы иглоспина, значащиеся как материалы для ремесла (без указания – какого именно), Хэйт приблизилась ко второму ежику. С ним рядом топтал мох третий, но не впритык, поэтому девушка решила рискнуть: вынужденно наблюдая за поведением ежиков, она убедилась, что те не были особо подвижными, и ждать, пока животные разойдутся, можно было долго.

Хэйт «зарядила» шестую иглу.

«Это просто», – ехидным эхом снова прозвучал в ее ушах голос Бестии.

Бестии, которая на этот раз не встретила ее в круге воскрешения.

…Ежики, как подспудно и мыслила Хэйт, оказались существами социальными. Стоило адептке выстрелить в одного ежа (и попасть, но не в мордочку, а в туловище, защищенное иголками), как «жертва» ответила залпом, а соседствующий иглоспин – громким визгом. Хэйт еще успела мысленно схохмить, что теперь знает, как выглядит, фырчит и топает табун ежиков, а затем «табун» показал ей, как слаженно они умеют стрелять иглами – прицельно и результативно, в отличие от напавшей на их сородича пришлой.

Ее нашпиговали иглами, да так, что любая елка обзавидовалась бы.

– Я ожидала встретить тебя у дверей зала, – дроу ступала, как всегда, тише мышки, приход ее остался незамеченным для Хэйт.

Адептка поморщилась.

– Помню, помню: это просто. Как видишь, Тариша, не для всех.

Признавать, что она не так хороша, как неписи, проходившие это обучение до нее неоднократно, было неприятно.

– Сколько игл потратила? – спросила Бестия без тени осуждения (и каких-либо иных эмоций) в голосе.

– Шесть.

– А добыла?

– Две.

– И тем заработала право вернуться, – чуть заметно склонила голову Тариша, пряча взгляд под ресницами. – Что отрадно.

Хэйт выпрямилась в полный рост, отряхнула с голых коленок несуществующую пыль.

– А если б не добыла ни одной, что тогда?

– Путь оборвался бы.

«Однако! А предупредить?!» – осталось не озвученным.

– Ясно. Проводи меня на карниз.

Ей срочно требовался воздух; не вязкий, пахнущий мхом и сыростью, в ежиной пещере, не неподвижный, с запахом сандала и гвоздики – от свеч, не иначе – пронизывающий бесчисленные переходы. Ей нужен был обычный свежий воздух.

За пределами горы была ночь. Ночь в Восхождении – скорее очень густые сумерки, но звезды видны.

Хэйт уселась на голый камень – тут ей не грозило переохлаждение, свесила ноги вниз, а голову запрокинула к небесам.

– Пи… – открыла было рот объявившаяся фея, но девушка резко вскинула руку.