Град обреченный. Путеводитель по Петербургу перед революцией - стр. 27

Об этом же определенно свидетельствует дворцовый комендант В. Н. Воейков: «Великая княгиня Мария Павловна старшая, по доходившим до меня сведениям, не стеснялась при посторонних говорить, что нужно убрать Императрицу».

Здание существует с петровского времени, сменив множество владельцев. Последний раз в 1885 году его перестраивал архитектор Абрам Тихобразов. В конце XIX века дом снова перешел в дворцовое ведомство. С октября 1905-го до своей отставки в апреле 1906-го в квартире № 4 проживал первый председатель Совета министров России Сергей Витте.

Камергер Иван Тхоржевский вспоминал: «Витте мы застали живущим уже в запасной половине Зимнего дворца, где его легче было охранять от террористов. Там же стали с той поры происходить и заседания преобразованного Совета министров <…> Дежурные приезжали рано утром в Зимний дворец, на “половину” Витте, и оставались до поздней ночи, причем и завтракали, и обедали у Витте, в присутствии его жены. В Витте, при личном общении, всегда вероятной смесь невежественного, вульгарного обывателя – и гениального дельца огромного калибра и силы, с прирожденной политической интуицией. Жена Витте тоже была безупречно любезна, хотя и подшучивала над моим тогдашним идеализмом (Вуичу сказала как-то: “У него голубые глаза доверчивой лани”). От былой красоты в ней оставалось, по-моему, мало, но муж был в нее как будто еще влюблен. Еврейка, да еще разведенная (по первому браку она была за Лисаневичем, и дочь ее, Веру, Витте удочерил, очень любил и выдал ее за Нарышкина замуж), она, конечно, в Петербурге мешала карьере мужа. При Дворе ее не принимали, чем Витте был очень задет, тем более что он женился на ней с разрешения и даже одобрения императора Александра III. В обращении она была гораздо менее вульгарна и непосредственна, чем сам Витте, но придирчивый Петербург ставил ей “всякое лыко в строку”. Очень осуждали, например, то, что, приехав в запасную половину Зимнего дворца, она немедленно заказала себе почтовую бумагу с золотыми буквами “Palais d’Hiver”, вместо того чтобы просто указать адрес набережной. Суждения ее всегда казались мне умными и меткими».

С. Ю. Витте в дни подписания Портсмутского поражала казавшаяся немирного договора в 1905 году

Графиня Мария Витте. К. Булла. 1905

После отставки супруги окончательно перебрались в свой особняк на Каменноостровском проспекте.

Здание театра было построено при Екатерине II в 1783–1787 годах по проекту Дж. Кваренги, который вторил театру в Виченце знаменитого Палладио. В 1894 году театр реконструировали под руководством архитектора А. Ф. Красовского.

С 1900-х годов здание театра использовалось нерегулярно, и театром его именовали скорее по традиции. Это была закрытая площадка, билеты не продавались. Представления шли в присутствии императорский фамилии и ее гостей.

Последний директор Императорских театров Владимир Теляковский вспоминал: «За несколько дней до назначения в Эрмитажном театре спектакля посылались приглашенным именные, не нумерованные билеты. Места разбирались приглашенными по своему усмотрению, причем скамейки первых рядов занимались по преимуществу дамами, а верхние – мужчинами. Всего было шесть рядов скамеек. Позади скамеек оставался еще довольно широкий проход вокруг всего полукруга амфитеатра, на котором помещались отдельные легкие золоченые стулья, в два ряда. Тут места занимала молодежь, а если приглашенных было очень много, приходилось некоторым и стоять <…> Спектакли начинались обыкновенно в 9 часов вечера и имели два-три антракта. Давались: один акт оперный, один – драматический, и один – балетный. В редких случаях давали одно целое произведение, преимущественно драматическое. Оперы и балеты целиком не ставились. Оркестр играл придворный со своим капельмейстером, и только балетный акт дирижировал балетный капельмейстер Дриго <…> По окончании эрмитажного спектакля для артистов сервировался особый ужин в комнатах, прилегающих к уборным, и артисты, переодевшись, собирались в этих комнатах за несколькими столами. Этот ужин был проще того, который подавали в залах Эрмитажа, но, тем не менее, в большинстве случаев весьма порядочный, не менее трех блюд. Вино подавалось красное и мадера, а также шампанское; это последнее отпускалось в более умеренном количестве, по бокалу на человека, но от любезности заменяющего гофмаршала зависело прибавить еще несколько бутылок из запасных».