Гойда - стр. 56
Разразился стол перекликами да бранью, но прерваны были все разом – то ударил царь кулаком по столу.
– И кто же, – спросил Иоанн, понизив голос, – из собравшихся здесь, коим отдал я сердце своё, коих возлюбил, паче братьев? На кого же укажешь мне, княже?
От этого голоса, низкого, но звучного и глубокого, прошибал холод не только Ивана Кашина. Опричники, мгновение назад пировавшие да дерущиеся потехи ради, замерли. Князь сглотнул, чувствуя, как горло его пересохло. Собравшись с силами, медленно обернулся он на Фёдора Басманова, что сидел, как и прежде, оперевшись спиною о стол, закинув ногу на ногу. Он сам был преисполнен любопытства, с которым оглядывал вошедшего. Фёдор был удивлён – то было видно по выражению лица его, но в удивлении том примешана была и ребяческая весёлость, с какой дети глядят на что-то диковинное.
Князь вновь обратил взор свой на государя, и вновь волна ледяного ужаса пробила его от одного взгляда царя.
– Фёдор Басманов отплатил вам воровством подлым, великий царь! – произнёс князь.
Иоанн перевёл взгляд на Басманова. Молодой опричник лишь поджал губы да пожал плечами.
– Сим днём найдена в покоях этого плута драгоценность из сокровищницы супруги вашей, великой царицы Марии, – продолжил князь, доставая из внутреннего кармана нечто из серебра.
Покуда опричники щурились, силясь разглядеть, что же извлёк на свет князь Кашин, лишь двое на пиру ведали о том, даже не глядя на руки Ивана. Государь сидел на троне, вперившись в князя будто бы безжизненно-стеклянными глазами. Во взгляде не читалось ничего, помимо разве что унылой скуки. Кашин, стойко держась под этим взглядом, с поклоном протянул зеркало Иоанну. Великий царь принял сокровище из рук Кашина да погляделся в него. Покуда действо то длилось, не смел никто шевельнуться. С замиранием сердца уставились опричники на государя, не ведая, как поступит владыка с одним из них.
– Федька, поди сюда, – произнёс с глубоким выдохом Иоанн.
Басманов сглотнул, оправил кафтан, поднимаясь со скамьи, убрал рукою пряди с лица и приблизился к государю. Молча Иоанн протянул зеркало юноше да заглянул в глаза ему. Фёдор принял его из рук царских и ненароком коснулся их. Басманов смотрел в глаза Иоанна, и на мгновение всё вокруг объялось полумраком, точно нет тут иного света, кроме робкого лепестка огня лампадки, стоящего подле святых образов Богородицы и Спасителя. Сколь быстро нахлынули образы, столь же быстро и улетучились они, и вновь молодой опричник предстал перед своим государем.
– Поглядись в него, – повелел царь.
Фёдор приподнял зеркало и посмотрелся в него. Белое лицо его слегка занялось румянцем от пляски, влажные глаза цвета ясного морозного неба сияли. Он чуть повернул зеркало, чтобы разглядеть фигуру царя, что находилась за его спиною. Мрачнело лицо самодержца, а руки его, несколько мгновений назад мирно покоящиеся, ныне вцепились в подлокотник с такою силою, что на кистях выступили жилы от злости.
– Что же скажешь мне, Федя? – спросил Иоанн, мерно постукивая пальцами по трону. Движения его были полны напряжения, и пальцы двигались неравномерно и резко.
– Что ж молвить? – спросил Фёдор с короткою усмешкой, хотя глаза его вовсе не улыбались, а скорее в превеликом внимании улавливали каждое мановение души, каждый жест государя, выискивая в нём безмолвные указы.