Говорю вам… - стр. 7
Приговор: 5 лет трудового лагеря с конфискацией всего имущества.
Брехова пишет кассационную жалобу:
«Не имея никаких возможностей к существованию дети вынуждены были собирать на свезенных уже полях колхоза колосья…
Принимая во внимание кучу несовершеннолетних детей ни в чем не виновных… прошу крайсуд… освободить меня из-под стражи…»
Святая наивность: куча детей… освободить прошу.
Крайсуд разобрался и постановил: «избранная судом мера социальной защиты по своей мягкости не соответствует содеянному… За мягкостью – отменить».
Новый суд приговорил Брехову к 10 годам лишения свободы.
Больше кассаций Брехова не подавала. Сведений о ее семи несовершеннолетних детях, оставшихся без отца и матери, нет.
Снова о детях. 11 мая 1933 года.
Пахомова Ольга Степановна, 26 лет, беднячка, неграмотная, трое детей: двух, трех и четырех лет.
«Обвиняется в краже 18 кг разных продуктов, пшеница 5 кг».
Из обвинительного заключения:
«Вследствием установлен, что периют уборочное компание вколькозе красном протизане шла упорная горячие уборка урожая 1932 год… занималась хищением… разных культур».
Приговор: лишение свободы на 10 лет, и тут же «добрые» судьи добавляют: «принимая во внимание, что Пахомова беднячка и 3-ое малолетних детей просит крайсуд смягчить меру до 2-х лет».
Просить-то попросили, но «дело» не отправили. Пахомову же увезли в лагерь, ст. Урульга Забайкальской ж. д., п/я 1.
И лишь в октябре 1934 года крайсуд запрашивает: «Где осужденная? Ходатайство о смягчении до 2-х лет утверждено». А где она? И где ее трое детей: двух, трех и четырех лет? В деле об этом – молчок.
О судьбах несчастных детей, чьи родители раскулачены, сосланы, словом, погублены, много ли известно?
«На призидиум райисполкома от Пантелеевой Клавдии Степановны, проживающей трудовой поселок х. Венчаковский Добринский р-н
Заявление.
Настоящим прошу призидиум РИК разобрать мое заявление. Я Пантелеева К. С. девочка еще юных лет, мне 12 лет и еще две сестры 10 и 8 лет остались мы кругом сироты. Отец наш житель х. Петровского сослан на трудовой поселок, умер в июне месяце 1935 года.
Мать у нас умерла в начале 1935 года. У нас в х. Петровском есть дом изъят с/советом. Мы в данное время совсем погибаем продуктов не имеем дают нам в день 400 г на одну душу на троих 1 литра сипарированого молока… Мы совсем раздеты разуты в школу не стала ходить, не в чем… Просьба отправить в детдом или возвернуть изъятое у нас имущество, мы малолетние просим учесть наш возраст Мы лишены человеческой жизни о которой партия и правительство имеет много заботы… Нас съедает вош и мы бродим по своим знакомым, где кой как питаемся
Мы хочим жить, учиться питаться чтоб быть такими же строителями социализма. Мы не виноваты что наши родители замешаны в прошлом.
Подпись: Понтелеева.
6 ноября 1936 год».
Из рецептов голодных лет:
Корни «чакана» – рогоза. Их выкапывают, промывают, сушат. Расщепляют и трут руками. Из них сыплется «мука», которую просеивают. Пекут лепешки.
Куколь. Семена сорной травы «чернухи». Они обмолачиваются вместе с пшеницей ли, ячменем. Потом отсортировываются. «Хлеб сдавали государству, – вспоминают старые люди. – Куколь выдавали на трудодни». Куколь толкли в ступе, пекли из него лепешки.
А если это любовь?
Так назывался фильм, теперь уже давнишний. «А если это любовь? – думалось мне, когда закрыл я дело Донсковой. – Если любовь неразделенная и потому – месть…» Чем еще объяснить, когда 18-летний парень пишет донос на свою сверстницу, с которой вместе вырос в хуторе Полунине Дубовского района?