Говорю вам… - стр. 11
Любимова Любовь Васильевна, 65 лет, х. Нижне-Гниловский.
«По делу кражи колхозных подсолнухов»:
«Ходили мы лишь раз и собрали по ведру подсолнухов».
Приговор: 10 лет с конфискацией имущества.
Опись имущества:
Кухня – 1. Сундук старый – 1. Подушка – 1. Одеяло – 1. Стул простой – 1.
Куры – 2. Кофта старая – 1.
В ответ на кассационную жалобу краевой суд постановил: «Поводов к отмене приговора нет. Оставить в силе».
Горькое чтение
День за днем продолжалось мое горькое чтение… Фонд 778, фонд 866.. 2262… 5385… Опись 1, опись 2… опись 28… единица хранения 1.. 4 586… 46… 140… 794… Уголовное дело Блохиной… Вашковой… Дорошкина… Гончарова…
Папка за папкой… Старые бумаги… Неразборчивые корявые буквы… Чернильные строки… Карандашные… За каждой страницей – судьбы. В каждой строке – горечь и боль, страдание матерей, отцов, детские слезы.
«…По статье и постановлению от 7 августа приговорен к заключению к 10 годам и жена по той же статье к 10 годам дети остались 4 души от 3 до 11 лет. Беспризорные… Я не виновен в краже хлеба…»
Как такое можно читать спокойно… Ком в горле. Закрываешь глаза. Но не уйти от видений той жизни, что прошла и оставила горький след свой навек.
«Заивления. Настаячим даважу… Я видел Сам он таскал Ей Хлеп…»
Десять лет с конфискацией.
«Я его нигде не захватывал и не видел… но все есть притположения что он ходит ворует хлеб колхозный…»
Десять лет без применения амнистии.
«Учитывая важность свершенных действий социально опасных… совершала кражу колосьев аржаных в количестве 2 кил…»
Лишение свободы на срок 10 лет.
Накладная № 16. 10.IV.33 от милиции на отобранный краденый хлеб на склад колхоза:
Ржи 0/32 кг.
Пшеницы 0/67 кг.
Просо 0/66 кг.
Всего 1/66 кг.
Лишение свободы на срок 10 лет.
Березенева… Авдеева… Барсуков… 19 лет… 23 года… 60 лет…
Сиротинский нарсуд… Даниловский нарсуд… Березовский нарсуд… Нижне-Волжская уголовная кассационная коллегия.
Денисова… Белоножкины… Ситкин… Семья 7 душ… Семья 4 души… Семья 9 душ…
Крестьянские семьи… Дон, Поволжье – словом, Россия. Годы 1932–1933. Дела «колосковые».
За дровами
Мы еще спали, дозоревывая после вчерашней тяжелой дороги, когда мать пришла нас будить.
– Ребята, а ребята… – несмело сказала она. – Пора вставать. Люди уже на наряд пошли.
– Который час?
– Девятый.
И в самом деле пора было подниматься. Управляющий мог уехать, и тогда день пропал.
Завтракать не стали. Побрились, умылись и пошли.
День вставал серый, ненастный. Время подступало к девяти, а только-только развиднелось, и утренние синие сумерки таились еще по забазьям.
Управляющий был на месте, сидел за столом, накручивал телефон: «Але, але…» Круг него, ближе и дальше, зоотехник, механик, словом, помощный люд. Управляющий накручивал телефон, а заодно втолковывал стоящему подле него парню:
– У вас вторая тележка есть. Почему не используете?
– Там колесо надо менять.
– Ну и меняй.
– Надо помощника. Выделяйте.
– Едрит твою… – даже не рассердился, а восхитился управляющий. – Вас там пять лбов – и вам еще помощника!
– Другие дела есть. Скотину кормим.
– Там Тарасов за всех кормит.
– А мы поим, чистим.
– Один раз в день поите.
– А чего их десять раз поить?! – разозлился парень. – Вы вот с зоотехником придете к нам, мы вам… А то засели тут! – и пошел прочь.
– Работники… – проводил его взглядом управляющий. И уже к нам: – Отдыхать приехали?