Говорящий с травами. Книга первая - стр. 21
А потом Серко выскочил из кустов по другую сторону балка и запрыгал на краю, азартно облаивая кусты. Медведь не показывался. Отец жестом подманил Матвея к себе, и очень вовремя – медведь вылетел из кустов в их сторону и… остановился. Низко опустив голову и качая ей из стороны в сторону, он смотрел на них взглядом, мутным от ярости, и низко рычал, обнажая желтые клыки. Потом рявкнул на них, дернув головой и топнул передними лапами, смешно подпрыгнув.
Все это заняло доли мгновенья. Вдруг из кустов вылетел Серко и с ходу вцепился в ляжку медведя. Тот вертелся, пытаясь достать собаку лапой с длиннющими когтями и рыча, широко разинув пасть. Отец уже целился, Матвей тоже вскинул винтовку к плечу.
Поймал момент, когда медведь повернулся левым боком, и выстрелил. Приклад боднул в плечо увесисто, пуля угодила в заднюю ногу, медведь дернулся. И в то же мгновение еще один выстрел – это отец. Его пуля пришлась в шею, чуть ниже уха. Медведь упал как подкошенный, дернув головой. Матвей шагнул было к нему, но отец схватил его за рукав:
– Стой! Куда пошел? Нельзя! Никогда к зверю битому не подходи, пока не уверишься, что убил. Смотри, уши торчком стоят, видишь?
– Вижу. – Матвей слегка опешил от такой резкости отца.
– Живой он. Момента ждет, чтобы кинуться.
А сам тем временем быстро перезарядился. Матвей повторил за ним действия. Отец прицелился и выстрелил еще раз, за ухо. На тот раз медведь дернулся и обмяк. Из ноздрей хлынула густая темная кровь.
– Вот теперь готов.
Отец подошел к медведю и принялся его осматривать. Нашел входное от пули Матвея – на бедре, пуля прошла навылет, пробив брюшину. Потом принялся осматривать шею.
Подозвал Матвея:
– Гляди. Первая моя пуля его только оглушила, прошла по касательной, ударив по черепу. Это как кувалдой треснуть. Вот он и лежал, а уши выдали его. Если бы подошел – сломал бы он тебя. А вот вторая, за ухо вошла и в мозг ему ушла. С полем, сынок.
С разделкой туши медведя они провозились часа четыре. Медведь был огромным. Одна лапа как все тело Матвея в толщину. Когти что твои ножи, а ступней мог накрыть, наверное, все тело Матвея от пояса до шеи, так ему показалось. Сняв шкуру, отрезав лапы и вырубив ребра, остальное они скинули в балок – там найдется кому поживиться.
В зимовье они варили лапы, нарезали полосками мясо и коптили его два дня. К слову, отварная медвежья лапа очень похожа на человеческую кисть…
Домой вернулись с добычей. А Матвей еще и с первым охотничьим опытом.
Глава 5
Отец вернулся из города каким-то возбужденным и растерянным. Матвей впервые видел его таким. Зашел в дом, сел за стол, бросив на него картуз. Закурил. Долго и молча курил. А потом, глядя прямо на Матвея, сказал:
– На войну позвали. С немцем биться.
И принялся крутить новую самокрутку. Мама зашарила рукой, нащупывая лавку, села, прижав руку ко рту и молча смотря на отца, привалилась к стене. Матвей молча обнял отца, прижался, вдыхая такой родной запах. Потом отстранился и спросил:
– Бать, а надолго?
– Да кто ж его знает, сынок. Как немца побьем, так и приду.
Мама беззвучно плакала, не вытирая слез, и они капали на вышитую рубашку, оставляя на ней маленькие темные пятнышки.
– Бать, а куда идешь-то? – Матвей пытался спрятать свой страх за вопросами.
– Сначала в город, а оттуда поездом в Москву поедем… м-да…