Готамерон. Том III. Вестники бури - стр. 41
Бангладор сощурился, на мгновение застыв, точно статуя.
– Назир.
Человек, сменивший на своем посту верховного привелителя Джалила, жил в Башне теней уже семьдесят три года, откуда управлял Сураном с помощью некромантов, нисмеронов и армии наемных убийц. Назира боялись все; в некоторой мере даже он. К счастью за пределами владычества некромант был бессилен.
– Верховный привелитель Назир, – поправил Сомбра, хоть в том и не было надобности. – Кстати, у меня для вас кое-что есть от него.
Бангладор даже бровью не повел. Перед отбытием из Ниппура, Назир встретил его в Золотом дворце и попросил о небольшой услуге. Отказать ему он не мог, но мысль о том, что его превратили в гонца, да еще заставили говорить ерунду вроде «кактус цветет в полнолуние», бесила сильнее, чем рожа Фарида по утрам.
– Назир желает знать, как проходит «танец на костях», – почти сквозь зубы произнес Сомбра. – Можете не объяснять, что это значит. Скажите только, вы достигли результатов?
– А он достиг?
– Нет. Это все, что мне велели сообщить.
– В таком случае передайте ему, вместе с моим глубочайшим почтением, что танец скоро состоится. Пусть пришлет гонцов через год.
Старик заметно повеселел, словно узнал нечто важное. Коротко кивнув, он пообещал закончить работу как можно быстрее и удалился. В который раз Сомбра пожалел, что не умеет читать мысли. Чародеи во все века строили козни и постоянно обманывали людей. Такова была их змеиная натура. Знать о том, что думает твой союзник, было полезно, но еще полезнее знать планы врага, который прикидывается другом.
Дождавшись, пока старый демон уйдет подальше, Сомбра вернулся в лагере. Никты провожали его пустыми взглядами, словно рыбы, наблюдавшие со дна моря за килем корабля. Из алмеров поблизости он нашел только Хоруса. Вечно угрюмый гвардеец с всклокоченными волосами сидел возле хижины повара и помогал громиле потрошить рыбу.
Добравшись до пустоши, где располагались шатры, Сомбра зашел в самый большой из них. Его он распорядился поставить как можно дальше от домика чародея и зловонного стойбища никтов. Внутри он занял узкую лежанку умягченную шкурами и задремал.
***
Проспал Сомбра недолго. Все еще был день, когда его разбудили голоса никтов. Сквозь щели между матерчатыми лентами внутрь проникали солнечные лучи. Жара на острове стояла невыносимая, но, в отличие от пустыни, была вязкой из-за частых дождей и болотистых почв. Выпив половину кувшина, который один из стражников заботливо оставил у входа, он вышел наружу. В одних штанах, босиком, с клинком в руках Сомбра пересек пустошь и подошел к краю обрыва, на котором стояла диковинная постройка из каменных блоков. Похожие ориентиры он видел в пустыне – великолепные памятники скульпторов Джанзимерона. Кочевые торговцы из рода базельеров называли их «путеводными камнями».
Обойдя древнее сооружение, Сомбра коснулся замшелой стороны самого большого мегалита. Эти булыжники и впрямь могли указать путь к сокровищам древнего народа. Вассертрум и шакал Фарид поверили в его историю о золотых городах, каждый по-своему. В то утро, напросившись на завтрак к гильдмейстеру, он убил двух канюков одним камнем. Еще в Ниппуре Променон посоветовал ему выдавать правду за ложь и трюк сработал. Правда заключалась в том, что он действительно собирался найти города созидателей. Ложью была его верность Конклаву теней и преданность Колмару. Если избранник Ниргала и впрямь рассчитывал запереть льва в золотой клетке, то при всей своей мудрости должен был понимать, куда этот лев будет смотреть и на кого точить зуб.