Готамерон. Том II. Право на сталь - стр. 88
Заметив неподалеку горный ключ, Верф решил устроить привал. Спустившись вниз, они выбрали место на опушке рядом с утесами, откуда тонкой струйкой стекал водопад. Вдоволь напившись, Гримбальд рухнул на землю. Разложил на камнях еду и откупорил бутыль с грушовкой. Скитания по буреломам и змеиным оврагам чуть не свели его с ума. Другое дело Верф. В своей легкой полуробе с баской выше колен парень даже не вспотел.
Преломив мясной пирог с керевелем, Гримбальд передал кусок товарищу, но тот отказался, узнав, что внутри мясо волка. Грушовку он тоже отверг, утолив жажду водой из родника.
Пока они ели, Верф рассказал ему о проблемах, свалившихся на голову Кассии. Гримбальд даже есть перестал, а когда прислушник описал встречу воровки с усопшей сестрой, чуть не выплюнул кусок пережеванного пирога. Он до сих пор помнил те годы, когда в их лесных игрищах принимала участие крошка Белль. Каждый любил эту странную девочку по-своему. Фергус часто таскал малышку в корзине на спине. Грог называл ее «болтушкой», потешаясь над привычкой разговаривать с воздухом. Верф учил орудовать дубинкой. Кассия была привязана к ней сильнее всех, почти как мать к ребенку. О том, что она пережила, когда на нее набросился скелет младшей сестры, можно было только гадать.
– Проклятая нежить! – сквозь зубы прошептал Гримбальд, ударив кулаком по земле. Ожившие мертвецы терзали Гамелан тысячи лет. Люди давно к ним привыкли. Многие даже подшучивали над скелетами и зомби, бродившими в глуши по ночам, но лишь до тех пор, пока не сталкивались с каким-нибудь особенным мертвецом, который много значил для них при жизни.
– Проклятый Ниргал, ты хотел сказать, – поправил Верф, пережевывая постную лепешку. – Наш общий враг наслал на мир эту чуму. В «Алом сатуте» Теомана сказано, что нежить занимает четвертое место среди главных проклятий Эктоферума.
– Не знаю, что там сказано у твоего Теомана, но для меня нежить всегда была на первом месте.
Верф отвернулся и стал смотреть на бегущую воду, плескавшуюся за каменными берегами родника.
– Странно это все, – раздался его тихий голос. – Похоже, за последние дни мы все успели пообжиматься с мертвецами.
– Мы связанны друг с другом. То, что произошло с одним, не может не отразиться на других, – заключил Гримбальд, вспомнив встречу с Вулхартом на руднике, и добавил: – У тебя-то, что могло случиться? Где ты мог встретить нежить?
– А мне интересно, что случилось у тебя, – ответил Верф, и снова повернулся, посмотрев ему в глаза. – Расскажи лучше, как ты стал мужчиной… второй раз.
– Откуда ты знаешь?
– Фергус рассказал. Три дня назад он с ополченцами гостил у нас в кеновии. Сказал, что вы с Кассией славно поохотились на каком-то острове рядом с городом.
Гримбальд издал мучительный стон.
– Вот уж славно. Нечего сказать! Иногда мне кажется, что Кассия одержима. Раньше она не была такой. Власть, золото, роскошь, удовольствия. Город свел ее с ума. Мне она нравится… то есть, я ее люблю… даже больше, чем отца, но иногда хочется высказать… сказать… какая же ты крыса!
Верф перестал жевать и с удивлением посмотрел на него. Гримбальд это заметил и смущенно улыбнулся.
– Ты уж прости, Верф, но она как «сорока-кукушка». Тащит в гнездо все, что блестит, а проблемы подбрасывает другим. Чужая жизнь для нее ничего не значит. Там на острове погибло десять человек, а она вся от счастья сияла, когда прятала сундуки с золотом.