Готамерон. Том II. Право на сталь - стр. 53
– Не вижу в этом трусости, – сухо отозвался Ингмар, для которого гамеланцы были и оставались лучшими воинами в мире. – Слуги ордена следуют кодексу Андера-Талоса. Он дает им силы сражаться в доспехах даже под палящим солнцем. Делает их бесстрашными в бою и воодушевляет других воинов.
Алмер вскочил с кровати и быстро оделся. Закинув обе косы за спину, он смерил его пренебрежительным взглядом и наотрез покачал головой:
– Этот кодекс делает их предсказуемыми и медлительными. Первый визор Сомбра убил много стальных воинов. Он часто говорил, что сражение с ними напоминало бой львов с черепахами. Оставайся лучше львом, Амин Асан.
Опираясь на кривой клинок, будто на трость, алмер зашагал к лестнице. Ингмар слушал его удаляющуюся поступь, попутно развязывая шнуровку конверта. Вскоре на ладонь легло овальное зеркальце в латунной оправе. Острые края волшебной вещицы были прижаты к вогнутому ложу шестью зубцами. На обратной стороне выгравированы растительные узоры, сведенные к центру, где в углублении темнел граненый кусок черного кварца.
Зеркала в их время были редкостью. В богатых домах Магории женщины использовали смотрильни – начищенные до блеска листы металла, а девицам попроще хватало отражения в бочке. Напольных зеркал, некогда популярных у меандрийцев, сохранилось немного, и все они стояли во дворцах Владычества Суран, а маленькие, вроде этого, чаще использовали ведьмы. В Магории зеркала покупали редко. Существовало поверье, что смотрящий в них человек способен потерять разум, поменявшись местами с собственным отражением, поэтому многие люди боялись к ним даже приближаться.
Ингмар посмотрел в зеркальце и улыбнулся. Если это и впрямь так, то все женщины в пустыне сотни лет назад поголовно лишились разума. Разумеется, в этих безделушках не было ничего мистического. Техника изготовления чистых зеркал была утеряна тысячу лет назад, и включала в себя не волшебство, а кропотливый и опасный труд сотен людей. Однако то единственное зеркало, которое он держал при себе – было исключением.
Старый некромант Променон, которого он встретил в Ниппуре, утверждал, что оно было создано не для созерцания, а для истребления зла и отражения заклятий. С обратной стороны, среди узоров, были выгравированы три слова на меандрийском языке. Так называемое «повеление», а в их понимании просто заклинание, с помощью которого можно было пробудить силу артефакта.
– Сальвиум эст виктум, – по слогам произнес он, почувствовав, как предмет задрожал у него в руках. Значения этих слов он не понимал. Заклинание некромант перевел на фарзи и записал на пергаменте, который он теперь носил в конверте.
Перевернув зеркало, Ингмар осмотрел загоревшее лицо, которое раньше было бледным, как моровой гриб, и седые волосы, высушенные пустынным солнцем. Глядя в зеленые глаза, смотревшие на него из глубин зерцала, он вспомнил, как покинул Кременгольское герцогство и ушел за Белую тропу, как воевал среди гамеланцев, как сразил своего первого никта и стал рыцарем под крылом лорда Мэддокса. Многие годы он жил в седле, пока приказы короля не привели его в крепость Холдварг. Именно там, у подножия Монферонских гор шестнадцать лет назад он впервые увидел своего врага, и в последний раз заговорил с Айнхартом.
Сейчас на имени этого лорда лежала печать позора, но отступником в рядах святого воинства Айнхарт пробыл недолго. В отличие от других перебежчиков и дезертиров, капитул предпочел просто забыть о его существовании. Связанно это было с большим числом побед, которые совершил гамеланец. Он познакомился с ним еще в те годы, когда Айнхарт был сквайром, занесенным непонятно каким ветром в отряд Белой звезды. Из числа других высокородных новобранцев его выделял великолепный клинок, один из древних, которому меандрийцы дали нерушимое имя «Леронский палач». С ним он прошел через множество битв, обойдя весь северо-восток Дунлага. Их отряд перебрасывали из одной провинции в другую. В начале войны они сражались с никтами, затем помогали королевским батальонам расправляться с бандами наемников, потом подавляли крестьянские мятежи.