Государство и экономика: опыт экономических реформ - стр. 81
В-третьих, происходит более или менее скорое расставание с иллюзиями «всеобщего единства», что вызывало болезненные явления в общественной жизни, включая применение насильственных методов в широком масштабе. Однако это преодоление иллюзий становится одним из рубежей на пути к формированию дееспособной и сильной власти.
Основные концептуальные идеи деятельности государства в хозяйственной сфере достаточно четко определились в марте – мае 1917 года. Причем общий экономический курс, его идеология формировались двумя направлениями в политике, которые по мере их практической реализации все более сближались.
С одной стороны, российская буржуазия, следуя зарубежным образцам, поддерживала (особенно в первые месяцы существования Временного правительства) идеи расширения хозяйственно-организаторской роли государства, более активного и непосредственного включения его в осуществление конкретных экономических процессов, прежде всего в сфере обращения. С другой стороны, социалистические партии (социал-демократы, социалисты-революционеры), так или иначе связанные с правительством, а с мая прямо входившие в него, стремились к практической реализации своих доктринальных установок, в которых огосудаствление хозяйственной жизни ради преодоления частного капитализма и конкуренции играло существенную роль.
Обе позиции (буржуазную и социалистическую) сближала уверенность в том, что при благоприятном политическом развитии событий укрепление революционных завоеваний будет тождественно формированию экономико-политического режима западного типа (буржуазной демократии) и ни при каких условиях не может привести к утверждению социалистических (коммунистических) принципов. «При существующих условиях мирового хозяйства никакой иной экономический строй, кроме капиталистического, в России невозможен», – подчеркивалось в резолюции конференции представителей торгово-промышленных организаций, проходившей в начале июня 1917 года[194].
Вместе с тем широкое признание получил к этому времени и тезис об исчезновении возможностей капиталистической свободной конкуренцией регулировать производство, обеспечивать его сбалансированность, стимулировать рост. Социалисты связывали этот вывод со своей идеологической доктриной. Предприниматели исходили больше из практического опыта функционирования народного хозяйства в условиях мировой войны. Но в обоих случаях выводы были едины, причем они продолжали экономическую традицию предвоенных лет.
В этом отношении очень показательной является позиция представителя Армавирской биржи, четко сформулированная уже в марте 1917 года на I Всероссийском торгово-промышленном съезде. «Существует ли теперь вообще свободная торговля, основанная на свободной конкуренции? – задавал он вопрос и сам же отвечал на него: – Мне кажется, что в этом отношении ответ совершенно ясный. Нет свободной торговли, ибо нет свободной конкуренции. Если нет свободной торговли и нет свободной конкуренции, то, следовательно, нужно выдумать, нужно сорганизовать те паллиативы, которые могли бы заменить свободную торговлю». Следующая далее аргументация этого положения была, конечно, диаметрально противоположна социалистической, а практические выводы для экономической политики – во многом идентичны. «…Свободная торговля – это наш идеал. Но так как война уничтожила свободную торговлю, уничтожила мировую конкуренцию, уничтожила и российскую конкуренцию, то нет, следовательно, и свободной торговли, и нам нужно что-нибудь выдумать, что-нибудь сорганизовать»