Государство и экономика: опыт экономических реформ - стр. 3

Настоящее исследование в значительной части основывается на книге, подготовленной автором двадцать лет назад и опубликованной под названием «Реформы и догмы. 1914–1929» (М.: Дело, 1993). В то время это было исследование прошлого, хотя уже тогда было понятно, что уроки формирования тотально огосударствленной (административно-командной, коммунистической, централизованно управляемой) хозяйственной системы представляют немалый интерес с точки зрения понимания вызовов и тенденций преодоления этой системы, формирования в России рыночной экономики.

Прошедшие годы и накопленный опыт позволяют понять, что изучение экономической политики конца XIX – начала XX веков представляет не только теоретический и идеологический, но и чисто практический интерес. Это связано с несколькими особенностями обеих трансформаций.

Во-первых, в обоих случаях трансформации происходили в форме полномасштабных революций, сопровождаясь крахом государственных институтов и радикальным обновлением всех сторон жизнедеятельности общества. Стихийность революционной трансформации порождает некоторые важные общие закономерности, впервые описанные К. Бринтоном в книге «The Anatomy of Revolutions» (1936), а применительно к современной российской ситуации – в исследовании И. В. Стародубровской и В. А. Мау «Великие революции. От Кромвеля до Путина»[1]. Сравнительный анализ революций, учет их закономерностей и тенденций развития дает новый важный методологический ключ к пониманию как прошлого, так и настоящего.

Во-вторых, нами накоплен исключительно интересный опыт макроэкономического кризиса и стабилизации, глубокого, связанного с политическим кризисом, а не с конъюнктурой, опыт спада производства, а затем восстановления экономического роста. Финансовый и производственный кризис и его преодоление сопровождались острыми дискуссиями по вопросам экономической политики, причем дискуссии прошлого и настоящего очевидным образом дополняли друг друга. Оценивая аргументы, высказывавшиеся примерно сто лет назад, мы можем соотносить их теперь с аргументами экономистов, споривших о путях консолидации роста в условиях посткоммунистического кризиса и стабилизации. Дискуссии о природе и причинах инфляции, о закономерностях восстановительного процесса, о пределах бюджетной экспансии в условиях начавшегося восстановления, о влиянии трансформации собственности на возможности экономического роста – все это надо теперь анализировать с учетом нашего современного знания. И конечно, мы с гораздо бóльшим основанием можем обсуждать сегодня роль возрождаемого и укрепляющегося государства (неважно, «диктатуры пролетариата» или «вертикали власти») с точки зрения возможности решения амбициозных задач, которые любит ставить перед собой страна, выходящая из кризиса.

Наконец, в-третьих, мы теперь более отчетливо можем увидеть те экономические или политические ловушки, которые грозят стране, столкнувшейся с задачами масштабных преобразований. Знание этих рисков, конечно, не гарантирует от их повторения – каждое поколение должно пройти через испытание исторической безграмотностью и потому полностью испить чашу своего опыта. Но все-таки исследователя не оставляет надежда на то, что каждая новая книга об опыте прошлого хоть немного сможет облегчить участь тех, кто хочет вновь и вновь повторять одни и те же ошибки.