Размер шрифта
-
+

Государственный Алхимик - стр. 13

С другой стороны, надо было радоваться, что у меня имелось хоть что-то из прошлых навыков.

Эл даже не успел моргнуть, как в его голову проникло заклинание. Ну а в следующую секунду я увидел обрывки его воспоминаний за последние сутки.

…Вот парень договаривается с наёмником прямо на вокзале, платит ему за охрану.

…Вот он садится в поезд и подмигивает блондинке-проводнице (а ведь девушка действительно роскошная!).

…Вот к Элу приходят уже две проводницы, и в частном бронированном вагоне начинается то самое – горячее, очень горячее.

Ха-ха! Вот тебе и Бог Женщин!

Да этот повеса даже усилий не прилагал, чтобы соблазнить двух красоток. Только подмигнул одной из них на входе в поезд и бросил пару фраз.

Я невольно усмехнулся.

– Забавно.

– Забавно? – мрачно отреагировал Эл. – Всё это вообще не забавно!

Я быстро досмотрел до конца его воспоминания.

Нападение случилось именно так, как рассказал Эл: трое колдунов возникли в вагоне, убили охранника-светоча железным трезубцем, пробив тому череп и приколотив беднягу к стене, ну а потом попытались захватить Эла.

Не убить, а захватить.

Но парень ускользнул с помощью материнской Невидимки. Потом он проник ко мне в вагон, использовал отмычку и скрылся в моём купе. И самое интересное – он даже не знал, к кому именно ввалился.

Зато я смог узнать, к какому роду принадлежит мой новый знакомый.

Когда он развлекался с двумя проводницами, то одна из них потянула его за ворот рубашки, чтобы её снять. Но он не позволил. Однако метка рода успела оголиться на его ключице, буквально на мгновение.

Это был герб, выжженный прямо на коже.

Такие метки порой специально ставили в некоторых семьях, чтобы чувствовать жизнь, здоровье и смерть своего ребёнка.

Видимо, мама-артефактор очень опекала своего блудливого сыночка, зная о его врождённой особенности Сердцееда.

Обычно такие маги всегда попадают в неприятности, потому что сдержать позывы своего дара не в состоянии. По сути, дар Сердцееда, как и многие другие редкие магические дары, считаются не только преимуществом, но и проклятием.

– А по-настоящему тебя как зовут? – спросил я.

Эл нахмурился, ещё раз зачем-то глянул на зашторенное окно и наконец представился:

– Лаврентий Лавров. Только не смейся.

Смеяться я не стал.

Эл снова сказал правду и подтвердил свой род, о котором я узнал по гербу на его ключице – там был изображён ключ с открытым глазом в венке из лавровых листьев.

Этот герб был известен мне по одной простой причине – я выучил символику всех восьмисот дворянских родов Российской Империи (да, порой мне нечем было заняться). Из них двести пятьдесят – были княжескими.

Так что мне было уже известно, что княжеский Дом артефакторов Лавровых – династия известная, древняя и очень влиятельная. Странно было видеть их отпрыска в настолько незавидном положении.

– Только не называй меня Лавруша, Лаврик, Лавровый лист и прочее такое! – с угрозой попросил Эл. – Иначе я создам для тебя проклятый артефакт, понял?

– Без проблем, Эл, – усмехнулся я. – Мне и самому бы не хотелось пить пиво с Лавровым листом. А вот с Элом, Богом Женщин – вполне.

Он тоже усмехнулся, после чего протянул мне руку.

– Тогда будем знакомы.

Я пожал его худую ладонь и тоже представился:

– Илья Ломоносов. Только не смейся.

Смеяться он не стал. Вместо этого открыл рот, уставившись на меня.

Страница 13