Госпожа рабыня - стр. 8

Женщина кинулась на его грудь, прижимая его к себе, при этом безвозвратно портя белоснежную ночную рубаху. Но теперь уже все равно. Разве имеет значения какая-то одежда, когда умирает сын?

— Встать! — рявкнул согур.

От этого звука женщина посмотрела на него осмысленным взглядом, и сквозь великое горе проглядывал испуг. Она поняла, что может лишиться еще и дочери. Медленно выпустила Ямиса из объятий и поднялась.

Ясна подхватилась, часто и неглубоко дыша. Это был сон. Кошмар. Всего лишь кошмар. Она дома, у себя к кровати. Рассветные лучи проникали сквозь узкое окно. Но у Ясны никогда не было такого. Она медленно повернула голову, оглядывая помещение. Три узкие кровати со спящими на них людьми, не считая той, на которой лежала она: две у одной стены, две — у другой, в ногах каждой — сундук. Посреди комнаты — большой ковер. Вот и вся обстановка.

Внезапное понимание, что все это явь, врезалось в сердце так, что оно сбилось с ритма. Ясна стала ловить ртом воздух. А в горле зарождался крик. Вот что случилось на самом деле. Вот что скрыла от нее память, когда тот негодяй, убивший ее брата, грубо толкнул ее в телегу, и она сильно ударилась затылком. А когда очнулась, была уже далеко, а рядом — ни единого знакомого лица.

Горе захватило ее с головой, она даже не сразу почувствовала, как очутилась на пышной груди Зельи. Женщина прижимала ее к себе и гладила по голове, пока Ясна ревела в голос.

— Тише, девочка, тише, хозяин услышит, плохо будет, — приговаривала она, пока новая рабыня не прекратила кричать. Ясна еще продолжала всхлипывать, но уже негромко, и Зелья отпустила ее.

Девица отползла от доброй женщины к изголовью постели и прижала колени к груди, опустив лицо. Она все вспомнила. И реальность оказалась настолько душераздирающей, что Ясна себя потеряла.

Глава 4

Когда Зелья убедилась в том, что девица успокоилась, она с кряхтением поднялась с ее постели. Рабыня не выглядела старой, но с ее пышной комплекцией, должно быть, трудно двигаться быстро.

Только сейчас Ясна обнаружила, что и остальные женщины, которые спали рядом, уже проснулись. Вчера она их здесь не видела.

— Это Эрмина и Йанетта, — кивнула по очереди на каждую чернокожая.

Эрмина оказалась высокой и тощей. Редкие светлые волосы взлохматились во время сна, она имела невероятно белую кожу с розовинкой и чуть выпученные глаза. Она была довольно молода, но старше Ясны. Йанетта выглядела примерно на тот же возраст, что и ее соседка, только тело ее лучилось здоровьем, кожа светлого оттенка от долгого пребывания на солнце потемнела, а каштановые волосы, наоборот, выгорели почти до рыжего цвета. Все, включая Зелью, были одеты тоже в широкие полосы ткани, обернутые во много слоев вокруг тела, только материал явно грубее, чем у их хозяйки, а цвет — коричневый.

Обе женщины смотрели на новенькую с одинаковыми выражениями лиц: с жалостью. Ясна не понимала почему, ведь, по сути, они равны в своей никчемности сейчас.

— Вы тоже рабыни? — все же решила уточнить Ясна, чтобы быть уверенной.

Все закивали.

— И вас это устраивает? — не удержалась девица.

Женщины только переглянулись между собой, но ничего не ответили. Ясна беспомощно сжала кулаки.

— Приведи себя в порядок и оденься, — кивнула Эрмина на отрез коричневой ткани, который лежал на сундуке у кровати, где спала Ясна.