Размер шрифта
-
+

Господство тьмы. Искупление. Книга третья - стр. 7

Совладав с рвотными позывами, от которых кружилась голова, он попытался приподняться и опереться… в стену? Коул провёл по ней рукой – на удивление, поверхность оказалась прохладной на ощупь, металлической. Совсем ничего не понимая, мальчишка упёрся в неё спиной и огляделся, вспоминая последние события, которые помнил.

В голове туманными образами всплыли картинки: отец и его разговор с одним из служащих, которому было поручено найти местоположение Ариэлы. Но тот не выполнил задание и теперь стоял с опущенной головой. Коул всегда помнил крики отца, которые за два года после катастрофы ни капли не изменились. Его приказы – найти жену и немедленно доставить её в безопасное место – никогда не заканчивались ничем, кроме бесполезных планов по спасению матери Коула. Все эти месяцы Доминик получал некие документы, в которых говорилось, что его жена жива, и если он не пойдёт на какие-то соглашения (какие именно, Коул так и не понял), её убьют.

Но потом что-то произошло, а вот что – Коул уже не помнил. Он словно видел себя со стороны… как бежал прочь от кабинета отца и базы, куда их с Дейвом привезли несколько месяцев назад для военной подготовки. Среди подростков, таких же, как он, ходили слухи, что за пределами базы творится нечто ужасное, но никто из его знакомых так и не рассказал, что именно.

Коулу хватило услышанных подробностей о пропавшей матери, и в голове что-то щёлкнуло. Ему подумалось, что сейчас он может сам, без чьей-либо помощи, спасти её. Вот только смутные картинки того, как он покидает военную базу отца, резко оборвались в тот момент, когда его ноги ступили за ворота и помчались, как ему казалось, в нужном направлении. Первое же препятствие, встретившееся на пути, мигом оборвало пыл двенадцатилетнего мальчишки. Какое именно – он даже не успел понять, как вязкая, тягучая темнота вобрала его разум и тело.

Чтобы не поддаться панике сейчас, он вспомнил слова строгого отца и сосредоточился на обстановке вокруг. И если бы только Доминик видел, куда попал его неугомонный сын, выражение недовольства на его лице было бы многообещающим.

Военная жизнь Доминика всегда приучала Коула к дисциплине, которую ему вбивали в голову, кажется, с пелёнок. Поэтому, остановив волну паники, он присмотрелся. Только теперь, разобравшись в своих эмоциях, ему удалось почувствовать, что его немного покачивает. Это означало лишь одно – он находится в машине.

Помимо его дыхания слышались стоны – вроде как детские, потому что голоса, которые что-то одновременно требовали, не казались взрослыми. Нахмурившись и услышав шевеление рядом, Коул повернул голову в сторону… и ахнул, когда возле его лица оказалось другое – грязное, с впалыми щеками. От неожиданности он дернулся, не сводя взгляда с незнакомого детского лица.

Вся выдержка чуть было не треснула от страха, когда глаза Коула смогли хоть немного разглядеть худое, грязное лицо – вроде как мальчишки, может, на несколько лет старше него. Тот не успел ничего сказать, как их всех тряхнуло, движение затихло, и раздался громогласный рёв собравшихся. Коул от неожиданности и дезориентации дёрнулся в сторону и закрыл уши руками, когда в глаза ударил свет. С ошарашенным лицом он смотрел, как с пола начали подниматься дети и реветь – да так, что уши мгновенно заложило.

Страница 7