Господство тьмы. Искупление. Книга третья - стр. 3
Николас ворвался внутрь.
– Люси! – выкрикнул он, чувствуя, как сердце сжимается от осознания того, что он может найти совсем не то, что ожидает. – Люси! Макс! Отзовитесь!
Добравшись кое-как до кухни через разбросанную мебель, обломки потолка и стен, Николас резко замер… а затем, не удержавшись на ногах, рухнул на колени. В глазах потемнело. Ладони упёрлись в пол, и мелкие осколки стекла тут же впились в кожу. Он тряхнул головой, молясь всем святым, чтобы то, что он увидел, оказалось лишь кошмаром. В нескольких метрах, прямо у чёрного выхода, лежала Люси. Она не подавала никаких признаков жизни. Николас, ведомый последней надеждой, рванул к жене, но вновь упал. Всегда сдержанный и уверенный в себе мужчина, сейчас не смог подавить судорожный вдох. Стоя на коленях, мужчина посмотрел на свои руки. Они тряслись. Они были в крови. Тягучая, багровая, она окрашивала его ладони, вызывая мгновенный приступ тошноты, стоило лишь поднять взгляд на тело жены. Опоры, удерживающие потолок, рухнули, раздавив верхнюю часть её тела.
– Люси… – прошептал он, его дрожащая ладонь поднялась, но так и не коснулась ноги жены. Никакой надежды на спасение. Никакой надежды на то, чтобы избежать смерти. – Моя Люси…
Осознание медленно пробивалось в сознание Николаса, ломая каждую клетку его тела, словно ему переламывали кости. Он завыл, как раненый зверь, и без сил рухнул на пол. В душе разгорелся такой пожар, что он закричал – и кричал долго, пока боль не выплеснулась наружу.
– Дети! – прошептал Николас. Сквозь пелену перед глазами он увидел их образы, вскочил на ноги и бросился к двери слева, ведущей в подвал. Та оказалась целой, как и лестница, по которой он поспешно спустился.
– Макс! – дыхание участилось, сердце бешено заколотилось. Надежда вспыхнула с новой силой. И вдруг он услышал едва уловимый детский плач.
– Марана!
Обойдя за считанные секунды стеллажи с продуктами и домашним инвентарём, Николас заметил приоткрытый люк в погреб.
– Марана! Макс! – с надеждой прокричал он и упал перед люком, заглядывая внутрь.
– Папа! Папа! Папочка! – взвыл двухлетний ребёнок, измазанный в земле. Марана стояла, прижимая к себе что-то похожее на мягкую игрушку. Рядом с её ногами лежало скрюченное тело сына.
– Боже… – Николас огляделся, нашёл лестницу, опустил её в погреб и тут же спустился вниз.
– Не плачь! Я здесь, я рядом! – едва его ботинки коснулись земли, он тут же обнял дочь, а затем потянулся к сыну, нащупывая пульс на его шее. Бьётся. Живой.
– Макс! Макс, очнись! Максимилиан!
– Папа? – мальчишка открыл заплаканные глаза и тут же бросился к отцу, крепко обняв его и прижавшись щекой к груди.
Он сдерживал слёзы. Пять дней назад он обещал маме, что будет следить за сестрой, что не будет бояться, что дождётся её… но мама так и не пришла.
– Я здесь! Я нашёл вас! – Николас без остановки целовал детей в макушки и благодарил всех святых за то, что они позаботились о них.
А потом в мыслях вспыхнул образ Люси.
Как сказать им?
Как сказать им, что их матери больше нет?
Господи…
– Папа, мама ушла давно, – быстро затараторил Макс. – Она обещала вернуться, но не вернулась. Потом начался сильный ветер, а еда закончилась… Я-я н-не знал, к-как в-вылезти отсюда… но я обещал…
– Хорошо, хорошо. Я сейчас заберу вас отсюда, – прошептал Николас, зарывшись носом в макушку сына.