Господство тьмы. Искупление. Книга третья - стр. 22
А в другом конце арены трое бойцов нервно переговаривались, кидая друг на друга настороженные взгляды. Один из них, худощавый мужчина, сжимал в ладони нечто похожее на мачете, как будто это было продолжение его самого. Насколько помнил Коул, его звали Бен. Мужик не умел драться в открытую, зато был силён в подлых ударах в спину.
Ещё один, массивный бородач, держал в руках натянутую цепь, которую он поворачивал и разворачивал, словно подготавливая её к бою. В его глазах горел яростный огонь, и он не отвёл взгляда от ворот, откуда должны были выйти последние участники.
Толпа вдруг взорвалась ревом, когда из ворот вывели еще одного бойца – широкого, как гора. Он держал в руке длинный черенок секиры, которая тащилась по земле, создавая скрежет. Каждый его шаг сопровождался гулким эхом, отдающимся в грудных клетках зрителей. Люди, казалось, чувствовали силу этого мужчины, и его имя заглушило все остальные:
– Таран! Таран! Таран!
Глашатай поднял руку, чтобы утихомирить толпу. Его лицо было скрыто тенью капюшона, но голос раздавался громко и четко:
– Сегодня – бой без правил! Только сильнейшие выходят отсюда живыми! Пусть начнется кровавая игра!
Сигнал к бою был дан – тяжелый удар в огромный гонг. Звук разнесся по всей арене, заставляя толпу взреветь от восторга.
Халк двинулся первым. Его ноги вздымали пыль, когда он, стиснув зубы, ринулся вперед. Он выбрал ближайшую цель – бородача с цепью. Мужчина замахнулся своим оружием, стремясь огреть Халка по голове, но тот ловко отклонился, и цепь, свистнув, рассекла воздух. В ответ Халк нанес короткий удар прямо в живот. У противника перехватило дыхание, и он рухнул на колени, хватаясь за живот. Но Халк не дал ему времени опомниться – размахнувшись, он врезал битой по затылку. Звук трескающегося черепа потонул в восторженном крике толпы. Кровь брызнула на песок, и тело бородача обмякло, рухнув бездыханным мешком.
Тем временем с другой стороны арены раздался оглушительный вопль. Один из бойцов, поваленный на землю, отчаянно пытался отбиться ножом от врага, что навис над ним. Но тот быстро вонзил в его грудь самодельное копье, проткнув легкие. Изо рта жертвы хлынула кровь, а предсмертный хрип заглушил рёв зрителей, пришедших в неистовство от зрелища. Когда кровь пропитала песок и запах железа стал невыносимым, Коул прикрыл глаза, проглатывая вязкую слюну – желудок уже готов был исторгнуть всё содержимое.
Внимание Коула привлекли двое бойцов, которые отошли друг от друга. Их глаза горели адреналином. Один из них, высокий и мускулистый, тяжело дышал, его обнаженные руки были покрыты порезами. Второй, менее массивный, но более проворный, держал кинжал обеими руками, словно хищник, готовый нанести удар. Они кружили друг вокруг друга, как тигры, готовящиеся к прыжку.
Первый – тот, что со шрамом на щеке, – пошел в атаку, замахнувшись тяжелой дубиной, но его противник скользнул в сторону и ударил кинжалом по ноге. Мужчина вскрикнул, потерял оружие и, собрав всю ярость, обрушил кулаки на лицо врага. Хрустнули кости. Противник отшатнулся, кровь хлынула из разбитого носа, но он не упал. Вместо этого рванул вперед и воткнул кинжал прямо в живот, провернув его внутри. Даже сквозь рев зрителей звук был глухим и влажным. Кровь фонтаном брызнула на песок. Высокий мужчина повалился на колени, хватаясь за рану, но уже ничего не мог сделать. Последний удар пришелся по голове, и тело рухнуло безжизненной, грубой массой.