Господин метелей - стр. 3
В ее устах даже такое ласковое обращение, как «Бефаночка», казалось насмешкой.
- Мы уходим, - госпожа Рестарик опять схватила Роланда и потащила прочь. Он был так огорошен рассказом отца, что даже не сопротивлялся. Дверь за ними захлопнулась, и в комнате остались только мы трое – я, отец и мачеха.
Было тихо, только потрескивал огонь в камине.
Я перебегала взглядом с расстроенного лица отца на невозмутимое лицо мачехи. Она сидела очень прямо, сложив на коленях белые, холеные руки, давно отвыкшие от работы, с видом человека, уверенного в своей правоте. И, наверное, она была права. Она отстаивала счастье своей дочери, а я была всего лишь падчерицей. И хотя мачеха говорила, что была близкой подругой моей матери, мне в это не верилось.
- Зачем ты так, Кларисса? – спросил отец с укором, в измождении откидываясь на спинку кресла.
- Я сказала правду, - отчеканила она, поправляя плед на его коленях. – Разве не этому вы учили своих детей?
- Но ты же понимаешь, что все это не имеет никакой силы!.. Никаких обязательств, просто слова!..
- Это вам граф Близар так сказал? – мачеха улыбнулась – и какая это была улыбка! Так могла бы улыбаться гадюка, которая только что нанесла смертельный укус.
- Почему вы никогда не говорили об этом раньше? – спросила я. Спросила у мачехи, не у отца. Ответ не имел значения, просто мне хотелось посмотреть ей в глаза, понять – за что она так меня ненавидит. Ведь я ничего не сделала ни ей, ни сводной сестре Мелиссе.
- Кто я такая, чтобы поверять тебе семейные тайны? – теперь мачеха смотрела на меня. Она мигала очень редко – и в самом деле, как змея. – Но разве я могла допустить, чтобы случилось непоправимое, и наша семья оказалась под угрозой из-за… малодушия твоего отца и глупости твоей матери?
- Малодушия? Глупости? – переспросила я с трудом.
Теперь на смену растерянности приходил гнев. Только что она парой фраз разрушила мою свадьбу, а теперь оскорбляет моих родителей?
- Как же назвать это иначе? Кто еще навязывается колдуну, если он сказал, что не хочет платы? – веско заявила мачеха. – Только глупец. Но когда дело сделано, молчит об этом только малодушный. Прошу меня простить, пойду, сообщу слугам, что праздничного ужина не будет.
Мачеха вышла, и через несколько минут я увидела в окно, что она догнала госпожу Рестарик и Роланда, и что-то объясняет им – улыбаясь совсем иначе, чем нам с отцом. Теперь ее улыбка была сладкой, извиняющейся, услужливой. Лицо госпожи Рестарик постепенно прояснилось, а вот Роланд вдруг возмущенно затряс головой и пошел по улице вверх. Что же мачеха сказала им? В отличие от Роланда, его мать не торопилась уйти, а слушала мачеху все с большим и большим вниманием.
- Папа, - позвала я, не отрывая от них глаз, - какую помощь мама просила от графа?
- Тогда были тяжелые времена, - ответил отец уклончиво, явно не желая разговаривать об этом, только я не желала больше оставаться в неведении.
- По-моему, ты должен все мне объяснить, - сказала я серьезно, отошла от окна и взяла отца за руку. – Пап, все самое страшное уже было сказано, так что молчать сейчас и в самом деле малодушно.
- Прости меня, - сказал он покаянно и вздохнул.
- Разве ты сделал что-то постыдное?
- Глупое, - отец опять вздохнул.
История и в самом деле оказалась не очень. Отец рискнул и заложил все свое состояние и дом, чтобы стать совладельцем судоходной компании. Понадобились еще деньги, но ему давали ссуды без залога, потому что Антонелли никогда не нарушают данного слова. Только в назначенный срок корабли с грузом пряностей не пришли в порт, отцу нечем было отвечать по обязательствам. Он лишился бы и дома, и сбережений, но страшнее всего был позор. Отец хотел покончить жизнь самоубийством, но мама настояла поехать к графу Близару, который был из семьи королевских колдунов и астрологов.