Господин Чичиков - стр. 27

– Да видел я. Нормальный мужик.

– Норма-альный? – Шкурченков задохнулся от негодования.

– Пивка, пивка давай, а потом все остальное, – посоветовал еще один участник компании, директор вещевого рынка; имя директора, впрочем, не имеет значения для нашего повествования.

– Славик, – Шкурченков повернулся к Паляницыну, – скажи, что мне делать?

Паляницын досадовал, что так бездарно преподнес свою осведомленность в этом необычном деле. Можно же было позначительнее, позагадочнее, чтоб все знали: Лаврентий он и есть Лаврентий, видит всех насквозь и спуску никому, если что, не даст. Но с этим дураком Шкурченковым одни обломы. Поэтому он хмуро, с ленцой обронил:

– Докладывай, что ли.

– А в парилочку бы… Тет-а-тет.

– Это что же, от друзей секреты? – Мотузко изобразил обиду в голосе с некоторой даже долей угрозы.

– Ты понимаешь, Ванек, тут дело такое…

Мотузко развел руками, мол, банкуй. Паляницын нехотя поднялся, нехотя отставил кружку.

– Ну, пойдем, что ли.

Пока Шкурченков в парилке рассказывал Паляницыну про чичиковское кидалово и про чудеса с квартирами, Мотузко подробно изложил остальным, как познакомился с Чичиковым, каков этот Чичиков хват, что девками и иконами брезгует, а над тибетской эзотерикой смеется.

– Все не могу понять, что за интересы у этого Чичикова. Увидел магазин Шкуры – знакомь его со Шкурой. Рекламу Института кибернетики увидел – кричит, знакомь его с Лаврентием. Все пробивал, что за институт? Я, в натуре, ничего такого не сказал ему без санкции Лаврентия. Непонятно, зачем у человечка такой интерес. Ничего я ему не сказал.

– Долго парятся, – заметил деляга Зуб. – Что он там ему шепчет?

– Чичикова парафинит, – серьезно произнес директор рынка.

Мотузко посоветовал пойти послушать, а потом рассказать товарищам.

Тут дверь парилки распахнулась. Паляницын энергично опрокинул на себя ушат ледяной воды, что стояла тут же, под стенкой, в большой деревянной бадье, лед плавал в ней крупными глыбами. Нехорошим хмурым взглядом окинул приятелей и мысленно выругался. Будь его воля, он бы их всех пересажал. Знают слишком много, гонора, что у президента, только и того, что его, Паляницына, боятся. Что боятся, то хорошо, на каждого отдельная папочка заведена: что, с кем, сколько. Но слишком много знают, собаки. А за каждым не углядишь. Теперь о Чичикове прознали, в то время как знать о нем должен только он, Паляницын. Вот взять бы их прямо здесь, да к Харлампиевичу в тюрягу, чтоб передохли. И тогда спокойно и вдумчиво заняться Чичиковым, потому что здесь перспектива. Перспектива избавления Вячеслава Тихоновича от упырей Института прогрессивной кибернетики.

Упыри эти уже так измучили Паляницына, видавшего разные виды чекиста, что не рад он был тем деньгам, которые наваривали они с директором, главным упырем, ласковым до озноба Нестором Анатольевичем. Очень часто думал Паляницын, как избавиться ему от этого ярма, часто воображал, как своими руками, из своего табельного «макарова» аккуратно проделывает дырки в их вурдалакских черепах.

Вместо этого приходилось пить чаи, ходить на их жутковатые эксперименты и нагло врать начальству, что ничего такого, чертовского, потустороннего, в институте не происходит. Это здесь, в парилке он был всеведущим Лаврентием, а там, прости, Господи, мокрой курицей.