Господин 3. Госпожа - стр. 18

Я бы не сказал, что она красива - только стройна, да ещё, пожалуй глаза - огромные влажные глаза, задумчивые и печальные, как у лани. Я ничего к ней не чувствовал, абсолютно ничего, кроме жалости. Несчастная! Выйти замуж в столь юном возрасте за нелюбимого мужчину старше себя на 10 лет и до конца жизни оставаться его рабыней без надежды когда-нибудь освободиться до того, как чья-либо смерть разлучит их...

НАДИЯ, 5 лет назад

Странно этот белый мужчина смотрит на меня. Как будто виноват предо мной в чём-нибудь. Глупый, смешной европеец! Не зря подруги говорят, что все белые мужчины - чокнутые. Позволяют женщинам управлять собой, слушаются их вместо отца и священника.
Никогда меня не ждала лучшая участь. Отец всю жизнь планировал устроить старшую дочь как можно выгоднее, главным образом для себя. Чтобы получать пожизненные "доходы" с зятя, в том числе материальную помощь и протекцию. Для этого меня и берегли как зеницу ока - я даже с подругами встречалась только под строгим надзором матушки или тетушки Джабиры. Правда, со мной папе не повезло: я не вышла красавицей, как мои младшие сестры, зато была чиста, словно майский бутон. Но богатые женихи не особенно на меня засматривались. Шестнадцатилетняя Лазиза - и то притягивала больше взоров. Ничего удивительного: в детстве я сломала нос, упав во время катания по двору на самокате - и он вырос с горбинкой. Фигурой не вышла. Имела дурной аппетит, и даже когда меня насильно пичкали едой, чтобы хоть немного округлилась, это не шло мне впрок. В итоге - в 19 я выгляжу максимум на 17 из-за своей подростковой, почти мальчишеской худобы. Лучшая подруга Фахрия утверждает, будто у меня красивые глаза, но я не особенно верю, чтобы не разочаровываться потом. Да и сама не вижу в них ничего особенного.
Тем не менее, женихи приходили посмотреть на меня довольно часто, особенно в последнее время. Возраст подошёл: ещё немного - и я стала бы старой девой, и тогда плакали бы батюшкины амбициозные планы.
Я всегда вела себя послушно на этих смотринах: подготавливала и надевала нарядное платье, улыбалась, подносила напитки и закуску, вежливо отвечала на вопросы. Несмотря на то, насколько ужасны были эти люди. Один - огромный, как слон. Толстый, потный, с самодовольным лицом и высокомерным взглядом. Другой - злой, как чёрт. Ещё хуже батюшки. Смотрю на него и вижу: не даст он мне жизни. Будет давить и унижать, пока не заболею. Третий - просто омерзительный. Старый и... сама не знаю, откуда у меня это понимание, но он раздевал меня взглядом. Распаковывал, как запечатанный продукт, который он собирается жрать, чавкая, облизывая пальцы и причмокивая. Меня чуть не стошнило прямо на его дорогой костюм, когда он попросил подсесть поближе, чтобы налить ему напиток, а сам положил свою сморщенную старческую лапу мне на коленку...
Я рыдала почти всякий раз после этих смотрин, воображая в своей голове, как стану жить с омерзительным мужчиной, который получит право раздевать меня и лапать своими отвратительными ручищами - и это я ещё не знала толком, что ждёт меня в супружеской постели!
Мама утешала меня, гладя по голове и бормоча, что, мол, стерпится-слюбится, и всё не так страшно, и я выйду замуж за богатого, у которого уже есть другие жёны или появятся в ближайшее время. Что главное - уповать на Господа и его милость, что он всё управит... я не особенно верила ей, видя, как она мучается с папой...