Господа Чихачёвы - стр. 18

. В дневниках Чихачёвы также упоминали мельницу, сарай, где работали ткачи, и другие небольшие постройки, а также поля, засеянные различными злаками. Сегодня помимо деревенских домов (некоторые из них, похоже, были построены во времена Андрея и Натальи) из усадебных построек сохранился лишь каменный дом Чихачёвых, хотя все еще можно распознать липовую аллею, ведущую к северо-западу от дома к сохранившемуся до наших дней пруду. Жители деревни помнят, где когда-то стояли главные амбары (за пределами территории, где прежде был разбит сад и где среди полевых растений все еще можно отыскать необычные «английские» цветы). Построенная внуком Андрея и Натальи Константином церковь была разрушена до основания после революции 1917 года, а на ее месте появился клуб, который существует до сих пор[56]. Надгробия Чихачёвых исчезли, хотя жители деревни утверждают, что они находились неподалеку от церкви[57].

Несмотря на то что Чихачёвы проживали в провинции, они не были чужды Москве. В 1825 году Андрей написал за Наталью прошение в Суздальский уездный суд, где указал, что она проживает в центре Москвы на Пречистенке, в приходе святых Афанасия и Кирилла, «в собственном доме»[58] под номером 24. Поскольку Чихачёвы жили в Москве вскоре после свадьбы, возможно, что упомянутый здесь дом принадлежал им и был либо унаследован, либо куплен. В 1836 году они все еще пытались продать свой московский дом и Андрей жаловался Якову, что потенциальная покупательница передумала[59].

Желание семейства продать московский дом, как и убеждения Андрея относительно преимуществ деревенской жизни, составляет разительный контраст с высказанной Андреем в 1831 году мечтой о строительстве дома в Москве, «который я, ежели бы угодно было Богу, выстроил [бы] где-нибудь к концу города. Например в той стороне где Кадетский корпус. 1‐е дело, близко Дворцовый сад. 2, свежее воздух и безопаснее во время болезней. 3, места земли гораздо дешевле и можно оной иметь обширнее»[60]. Вероятно, он размышлял о том, что дом когда-нибудь понадобится (скорее всего, когда дети будут учиться в Москве), и надеялся поселиться на окраине города, что сопряжено с меньшими неудобствами. Чихачёвы и в самом деле жили в Москве недолгое время, в 1842 году, когда дети обучались в школе, а в 1860 году обдумывали, не перебраться ли в столицу окончательно. Их московская подруга Прасковья Мельникова советовала в письме сначала снять квартиру, поскольку квартиры «очень дороги»[61]. Однако в конечном счете эти планы не были воплощены в жизнь.

Принадлежащие перу Андрея подробные описания дома представляют собой лишь малую часть сохранившихся семейных документов. Андрей писал с бóльшим увлечением, чем другие члены семьи, и именно он побуждал сына Алексея вести собственный дневник. Но записи велись еще до рождения Андрея – отец Натальи Иван Чернавин хранил несколько огромных книг, в которые заносил подробные описания погоды и корабельной жизни практически каждый день своей службы во флоте[62]. Брат Натальи Яков также постоянно делал заметки, обычно в виде списков и таблиц, а не дневниковых записей; с 1830‐х годов он по совету зятя начал вести книжки с так называемыми «почтовыми сношениями», которыми две семьи обменивались почти ежедневно с 1834-го и до середины 1837 года. В каждом доме – как у Чихачёвых, так и у Якова и Тимофея Крылова – вели одну из двух одинаковых записных книжек, так что каждому было где записать любые мысли в тот момент, когда они появились; время от времени родственники обменивались записями и комментировали чужие заметки. Андрей (служивший в армии) обозначил записные книжки на титульных листах как правый и левый «фланги», тогда как Яков (служивший во флоте) называл их книгами левого и правого «бортов».