Горячие дни - стр. 30

– Ты давно живешь на Гавайях? – спросила она, наблюдая, как пенистый прибой разбивается о камни.

– Уже пару лет. Переехал сюда после второго развода. И одновременно уволился с работы в департаменте. Решил, что мне нужна смена обстановки.

– Сожалею, что тебе пришлось пройти через развод, – тихо сказала Грейс.

– Ну, в общем, это была не такая уж большая неожиданность.

– Ты сильно любил?

– То, что я испытывал к Трейси – что бы это ни было, – умерло, когда я обнаружил ее в постели со своим напарником.

– Забавно: стоит человеку узнать, что тот, кому он доверял, предал его, и отношениям приходит конец.

– Побывала в такой же ситуации? – спросил Лютер.

– Да.

– Бывший муж?

– Нет. Мы были не женаты.

Великий Боже, что она творит? Несмотря на измененные имя и фамилию, объяснять ее сложную связь с Мартином Крокером не только трудно, но и крайне опасно. Она хранила свои тайны большую часть жизни. Она стала в этом профессионалом. Но сейчас она ведет себя беспечно – видимо, действует присутствие Лютера и теплая южная ночь.

– Дар чтения ауры в твоей семье передается по наследству? – спросила Грейс.

– Время от времени. Мой дед имел сильный дар. Он рассказывал, что у моего отца был мощный дар стратега, а у мамы – дар к дизайну и подбору расцветок, правда, среднего уровня.

– Парапсихологический дар как таковой является сильной генетической чертой, а вот характер дара часто предсказать трудно. Дед рассказывал тебе о твоих родителях?

– Мои предки погибли в автомобильной аварии, в них влетел пьяный водитель. Я тогда был младенцем. Так что я не знал их. Меня воспитал дед.

– Он жив? – спросила Грейс.

– Нет. Умер через год после того, как я, окончив школу, записался в армию.

Грейс сказала себе, что вот здесь можно остановиться, но справиться с собой не смогла.

– А у тебя еще есть родственники?

– Может, где-то есть дальние кузены. – Голос Лютера звучал равнодушно. – Если они и существуют, они ни разу не удосужились объявиться после гибели родителей.

– Другими словами, их нет?

– У меня есть парочка близких друзей на Оаху. Они владеют рестораном, в котором я и работаю барменом. А у тебя?

– Мама умерла, когда мне было тринадцать. От какой-то редкой инфекции.

– Сурово, – сказал Лютер.

– Да, было сурово.

– А твой отец?

– Я его никогда не знала. – Она придала голосу нейтральные интонации. – Когда мама решила родить ребенка, она отправилась в клинику, где имелся банк спермы.

– О, черт, – тихо произнес Лютер.

Грейс едва не улыбнулась. Этими двумя короткими словами Лютер в самой красноречивой форме дал ей понять, что ему все ясно.

– Именно так все и было, – сказала она.

– В общем, у тебя в жизни есть психическая прореха. – Он повернулся к ней. – Ты специалист по генеалогии. Ты пыталась найти своего отца?

– Естественно. Большинство детей, зачатых через банк спермы, принимаются за поиски своих отцов. Мне удалось найти название той конторы, куда обратилась мама. Это клиника Бернсайда. Ее основал член Общества. Доктор Бернсайд обслуживал клиенток, принадлежавших к членам Общества. Он гарантировал, что все его доноры обладают высоким уровнем экстрасенсорных способностей того или иного характера. Он также обещал и донорам, и клиенткам абсолютную конфиденциальность.

– Тебе удалось выйти на карту отца? – спросил Лютер.