Горошина на шестерых - стр. 7

Если я когда-нибудь встречу джинна и он попросит меня загадать самое заветное желание, как в «Волшебной лампе Аладдина», ни секунды не буду сомневаться и отвечу ему: хочу стать членом Великолепной пятёрки!

Но, к сожалению, такие чудеса бывают только в книжках. Начать с того, что у меня нет сестры… А только пятеро братьев, и все такие зануды, что я бы скорее согласился на операцию по удалению аппендицита, чем на то, чтобы противостоять вместе с ними опасным преступникам. Нет у меня и двоюродной сестры, мечтающей стать мальчишкой, как Джордж из Великолепной пятёрки, а есть только кузены Фугасы, которые каждый год присылают нам по почте свою дурацкую одежду, которая им самим больше не нужна.

Когда я был в третьем классе, мы с моим лучшим другом Франсуа основали собственный клуб детективов. Мы сделали себе картонные удостоверения, завели баночки с невидимыми чернилами (лимонный сок, разведённый водой) и в результате длительных тренировок прослыли настоящими мастерами слежки и приёмов самообороны.

Вот только, к сожалению, мы никогда не ездили на каникулы на необитаемый остров и нам никогда не попадалось тайн, которые стоило бы разгадывать. Единственным нашим расследованием были поиски потерянного блокнота Франсуа с тайными шифрами, но поскольку это его собака затащила блокнот под диван и там разодрала, расследование закончилось очень быстро и не принесло никакой радости.

Вот поэтому-то я и решил, что мне нужно самому начать писать книгу – и наконец-то прожить приключения, которые никогда не происходили со мной в реальной жизни.

Я написал три главы и как-то вечером, вернувшись домой с занятий по катехизису, обнаружил такую картину: Жан А. сидел и как ни в чём не бывало листал мою тайную тетрадь, закинув обе ноги на мою половину письменного стола.

Это было просто возмутительно! У него вздрагивали плечи, и он как-то странно клокотал и повизгивал, как будто бы прищемил язык застёжкой-молнией.

Я страшно разозлился.

– Ты что, совсем совесть потерял?

От неожиданности он подскочил и тут же спрыгнул со стула.

– А ну отдавай мой роман, а то я тебе сейчас устрою весёлый вечер! – прокричал я, белея от злости.

– Возьми его сам, раз такой герой! – сказал Жан А., размахивая тетрадкой над головой.

Я бросился на него, но он уже успел взгромоздиться на верхний ярус кровати и не давал мне туда подняться, тыкал в лицо ногами.

Один удар пришёлся мне прямо в нос. К счастью, Жан А. был без ботинок, но всё равно – искры у меня из глаз посыпались во все стороны!

Он воспользовался моей заминкой, чтобы устроиться поудобнее.

– Отдай мой роман! – заорал я.

– Роман! Не смешите меня! – прокричал он и расхохотался. – «Великолепная единица»? Ты у нас теперь, что ли, Энид Глуйтон или как там тебя?

Жан А. назвал имя автора неправильно, чтобы просто меня позлить: он прекрасно знал, что Энид Блайтон – моя любимая писательница.

– Нет, вы только послушайте! – объявил он и стал читать мою книгу вслух: «Жан Б., основатель и единственный член клуба „Великолепная единица“, был мальчиком с честным и открытым лицом. Из-за непокорной пряди волос, которая падала ему на лоб, вид у него был немного насменильный…»

– Насмешливый, – поправил я. – Ты что, читать не умеешь?

– Это ты сам пишешь, как дубина! То есть ты у нас теперь, выходит, герой романа, да? Ты, нуллюс-четвероклашка?!