Городской ужас - стр. 9
Нет, он не одинок. Его одиночество – его собственный выбор, он сам не стремился к общению с другими.
Вот, вспоминается множество случаев, когда и в университете, и в отдельные моменты жизни, в разных местах к нему подходили люди, что-то спрашивали, о чём-то просили или просто заговаривали о чём-то отвлечённом. Он почти неизменно выполнял их просьбы, отвечал на вопросы, но сам задавал только из вежливости, потому что интуитивно чувствовал, что иначе будет некрасиво. Но до какой же степени они ему надоедали! Большинство этих людей исчерпывает себя в разговоре за одну-две минуты и начинают повторяться, как будто в них самоперематывающаяся плёнка аудиокассеты с записанной на ней в плохом качестве информацией.
«Но, – решил он посмотреть на проблему с другой стороны – многое ведь от меня зависит. Если у меня есть внутренний запрос, то наверняка при старании, я могу раскопать то, что нас могло бы объединять… Например, с теми девочками в «Макдоналдсе», что попросили у меня чизбургер, а, когда я им отдал, университетские приятели отчего-то заржали… Когда это было?»
В слабом фокусе, растворяющегося во сне сознания, продолжали течь мысли, то вырываясь на поверхность и доходя до погружавшегося в сон разума, то теряясь в общем потоке… Перед глазами шевелятся ветки деревьев на стене, листья качаются вразнобой вместе с ними… Они свиваются, двигаются, ползут куда-то на шести тонюсеньких лапках, перетаскивая своё каплеобразное тело по стене. Сплошной поток мелких муравьёв сбегает с потолка вниз… Один крупный муравей беспорядочно бегает по стене – он как будто потерял связь с маткой и не знает, что ему теперь делать. Вдруг сплошной поток мелких муравьёв вспучивается и дугой смещается в сторону одинокого, мечущегося муравья. Его подхватывает тьма муравьёв и за лапы тащит в общий поток. Муравей сопротивляется, но маленьких много. Вдруг они стали тянуть его в разные стороны – каждый в свою. Они оторвали ему лапы и муравей, лишившись возможности бегать по стене, полетел вниз и упал на него.
Но он лежит под одеялом, так что это не страшно. Завтра он проснётся и стряхнёт трупик.
Глава III
В кафе было тепло и уютно. Холодный сырой вечер сгущал краски за стеклянной стеной, но внутри горел яркий свет, и приятная музыка отдавалась в душе спокойствием. От барной стойки в его сторону двигалась красивая девушка почти в неглиже.
– Принести ещё чай? – вежливо спросила она, наклоняясь вперёд, так что не смотреть на её полуобнажённую грудь было почти подвигом.
– Нет, благодарю. Можно мне картошку фри?
Девушка на секунду задумалась.
– Я сейчас уточню на кухне, – почти пропела она мелодичным голосом и всё также грациозно зашагала в сторону бара.
«Вот же ж…», – пролетело восклицание в голове Владислава. «Ещё чулки им эти выдали… А что это за заведение вообще?» Его вдруг передёрнуло. Он помнил, как шёл по Пятницкой, потом свернул в один из многочисленных переулков, но вот последних метров перед кафе он не помнил. Вместо этих секунд в полотне памяти образовался чёрный прямоугольник.
Он резко встал и пошёл к выходу. Почему-то шаг через порог дался ему с огромным трудом, как будто он шагал за порог чего-то неизведанного и потому потенциально опасного.
Он отдалился от двери кафе всего на метр, чтобы разглядеть его название. «Зло», – гласила светящаяся вывеска, выведенная шутливым шрифтом. Буквы были красного цвета и состояли из лампочек и неоновых лент. Название выглядело скорее игриво, чем зловеще, но у Владислава пробежали липкие мурашки по спине.