Городские легенды - стр. 28
Несколько уникальных монет Федор Прове принес в дар Историческому музею (в 1917 и 1919 годах). Он собрал одну из самых богатых коллекций античных и византийских монет (притом, что два раза ее продавал и потом опять восстанавливал), собрал большую библиотеку по нумизматике; коллекционировал также предметы декоративно-прикладного искусства и старинные книги и рукописи.
В 1901 году унаследовал от отца почетный пост члена-учредителя и жертвователя Комитета по устроению Музея изящных искусств. Состоял членом Московского филармонического общества, Художественно-фотографического общества, являлся членом комитета Общества вспомоществования нуждающимся учащимся Строгановского художественно-промышленного училища и Московского общества покровительства беспризорным и несовершеннолетним, освобождаемым из мест заключения.
Лишенный всех гражданских прав, как бывший капиталист и угнетатель, он предлагал ведущим музеям России купить его коллекцию, чтобы выжить. Но у тех и самих денег не было. В 1927 году в Государственный Исторический музей поступили лишь медные боспорские монеты. Его коллекция монет была реквизирована, поступила в Гохран, в 1928 году через посредничество Советской филателистической ассоциации продана в Германию. В собрании ГИМа сохранились только несколько монет (в том числе две уникальных), в свое время подаренных самим Прове, а также русская часть коллекции, которая в свое время перешла к П.В. Зубову и была завещана этим собирателем Историческому музею.
22 января 1924 году известный ученый-нумизмат и сотрудник Исторического музея А.В. Орешников записал в дневнике: «Слышал, что арестованы оба брата Прове». Можно предположить, что Кирилл Иванович и Федор Иванович были привлечены к проводившемуся в то время ГПУ процессу по «делу Чердынцева». Двенадцать подсудимых (почти все – бывшие члены правления, пайщики и служащие Товарищества мануфактур Н.Н. Коншина в Серпухове) обвинялись в экономическом шпионаже, взяточничестве и других служебных преступлениях, а учредители частных посреднических фирм-партнеров треста (в том числе И.Д. Морозов и А.А. Найденов) – в злостной спекуляции его продукцией. Это дело органы связали с созданием эмигрантами – бывшими владельцами российских текстильных предприятий – картеля «Висбаденское соглашение», в которое входил, если верить судебным отчетам, и Роман Прове. Картель планировал получение концессий на текстильные предприятия в РСФСР и их кредитование. Обвиняемым ставились в вину собирание и передача за рубеж данных о фактическом состоянии предприятий текстильной промышленности РСФСР, коррупция, злоупотребление властью и т. п. Некоторые из подсудимых отказались на суде от своих признательных показаний, сделанных на предварительном следствии, а Иван Давыдович Морозов назвал все разговоры о «Висбаденском соглашении» пустой болтовней. Тем не менее суд приговорил к расстрелу председателя правления Государственного серпуховского треста В.И. Чердынцева и его сотрудника Н.М. Калинина, а других подсудимых – к разным срокам заключения с конфискацией имущества. Однако братья Кирилл и Федор Прове к судебной ответственности привлечены не были. Кирилл вскоре выехал в Эстонию, где в Нарве восстановил права собственности на одну из фабрик товарищества Кренгольмской мануфактуры. Федор стал работать в хлопковом отделе Всесоюзного текстильного синдиката.