Города гнева - стр. 3
Выпроводив обиженную Лиру из своей соты, я возвращаюсь к окну, упираясь лбом в прохладное стекло. Засыпающее солнце еще не скрылось, озаряя небо алыми всполохами, но увидеть, как светило полностью утонет в океанской пучине, – недоступная привилегия для обитателей Улья. На закате окружающая остров стена полностью закрывает горизонт. Гигантское сооружение из матового титано-керамического сплава, только что поднявшееся из глубин, выглядит фундаментально и внушительно, гарантируя нам безопасность.
Несокрушимая махина поднимается на стометровую высоту с помощью мощных гидравлических систем, установленных в подводных шахтах. Опора надежно закреплена шиповыми фиксаторами, которые удерживают стену в устойчивом положении, предотвращая любое смещение при самых мощных штормах или подводных толчках. Видимая поверхность конструкции покрыта солнечными панелями, обеспечивающими питание встроенных защитных систем, способных засечь любое движение на расстоянии нескольких километров: датчики фиксируют даже слабые колебания воды, а тепловизоры непрерывно прочесывают подводное пространство, предупреждая появление любой угрозы. Если что-то или кто-то подойдет слишком близко, встроенные лазерные турели или подводные мины уничтожат все на своем пути. Интегрированное по всему периметру конструкции мощное электромагнитное поле эффективно блокирует любые сигналы, делая остров полностью изолированным.
Стена – один из главных символов власти Корпорации, олицетворение безопасности и контроля. Она защищает Улей от внешнего мира, но в то же время отрезает его от него. И если для большинства обитателей острова эта конструкция – гарант стабильности и уверенности в завтрашнем дне, то для живущих на подземных уровнях – это тюрьма.
Глядя, как поблёскивают капли воды на титановом покрытии, я испытываю странное сочетание горечи и восхищения. Система, которую создал мой отец, превосходна в своей логике, но эта безупречность отталкивает. Моя семья правит миром из золотых сот, окруженных стенами. Мы смотрим на океан через стекло, живём в роскоши, купаемся в безопасности, но все ликующие речи о равноправии и порядке – ложь. Этот порядок держится на страхе и страданиях большей части выживших. И не только на других островах, но и здесь – в Улье.
Там, внизу, под уровнем баров, супермаркетов и бутиков, за слоями фальшивого блеска, в подземных секторах жила семья Микаэля Фостера, сына кладовщика и продавщицы. Моего единственного друга, который никогда мне не лгал, не льстил и не лицемерил. Того, кто изменил мой взгляд на многие вещи.
Мы встретились случайно, в тускло освещенном коридоре между техническими помещениями на минус третьем уровне, куда я попал впервые. Это было чем-то вроде «образовательной» программы, организованной президентом. Её официальное название «Ознакомление с базовыми структурами развития Улья». Мне тогда уже стукнуло пятнадцать, и отец решил, что пришло время заняться моим обучением вплотную.
Я спустился вниз в сопровождении охраны и куратора, который монотонным голосом объяснял, как все устроено: вентиляционные узлы, энергообеспечение, водоснабжение и прочее. Меня это мало интересовало, но мое внимание привлекла сцена, развернувшаяся у одной из дверей.
Там стоял подросток. На вид ему было столько же лет, как и мне или чуть меньше. Темноволосый худощавый пацан в оранжевом рабочем комбинезоне держал в руках какие-то бумажки и спорил с мужчиной в униформе. Его тощая фигура казалась нелепой на фоне рядом стоящего крепкого верзилы, но упрямое выражение лица мальчишки говорило о том, что уступать он не намерен.