Город за рекой - стр. 5

Роберт сказал, что вскоре, мол, на месте узнает, чего ради он здесь. Непонятно только, с какой стати отец находится в здешних затхлых подвалах среди этого странного общества.

– Что это за люди? – громко спросил он. – Та малая часть города, какую я видел, своими руинами напоминает место, пережившее землетрясение или войну. Что тут происходит?

– Ты давно здесь? – поинтересовался отец.

– Только что приехал и как раз думал поискать жилье, а угодил сюда.

– Раз ты только что приехал, – с некоторым превосходством сказал отец и на миг выпятил нижнюю губу, – то покуда не знаешь, что жизнь, так сказать, проистекает под землей. Это вопрос привычки.

Подробного разъяснения Роберт не получил, так как раздался пронзительный звон будильника. По этому сигналу едоки вскочили и всем скопом ринулись к выходу, где возник затор, поскольку проем был слишком узкий. Роберта оттерли от отца, они даже не успели договориться о новой встрече. Затем его подхватил людской поток, который, словно вязкое тесто, медленно протискивался по коридору.

Лишь немного погодя, когда они миновали несколько ответвлений коридора, ему удалось выбраться из толпы. Таблички с непонятными буквами и цифрами указывали в разных направлениях. Он пошел наугад, в надежде, что выбранный путь выведет его из лабиринта наружу. Но всякий раз, когда он пытался обратиться с вопросом к кому-нибудь из спешащих прохожих, тот отрицательно мотал головой, словно занятый куда более важными вещами.

Неожиданно Роберт очутился на свободном пространстве, окруженном невысокими домами. Хотя с виду они не отличались от домов возле фонтана, от них все-таки веяло духом многолетней обжитости, создающимся в ходе поколений. Во многие уцелевшие фасады тут и там были вмурованы каменные блоки и остатки колонн давних построек. Сама площадка вымощена обветшалыми каменными плитами, кое-где еще угадывался геометрический орнамент мозаики. В стыках плит разросся мох, а кое-где из трещин торчали пучки сожженной солнцем травы. Несколько плит, вероятно, не так давно убрали и на их месте разбили узкие искусственные цветники. Истоптанные ступени вели к свободно стоящей полукруглой арке, которая некогда, вероятно, была частью портала старинного дворца.

В обширном пространстве этого давнего дворца вдоль и поперек возвели ряды домов, расположение и конструкция которых определялись планировкой залов и мощными дворцовыми сводами. Высокие оконные проемы были почти целиком заложены, превращены в узкие щели, крошечные балконы висели в воздухе, точно открытые птичьи клетки. Полы и лестницы из благородного камня составляли странный контраст с убожеством более поздних построек. Ничто не мешало пройти низкими галереями меж домов, чтобы уже вскоре оказаться в новом дворе. В резком сиянии небес светлые поверхности набирали яркости, а тени – мрачности.

Сам старинный дворец, вероятно, имел форму прямоугольника, подобно всякой укрепленной твердыне. По линии последних домов можно было прикинуть размеры давнего сооружения. С трех сторон оно примыкало к остальной городской территории, а с четвертой, северной, граничило с бездорожной пустошью, круто уходящей вниз, к галечному руслу большой реки – той же, какую Роберт пересек по железнодорожному мосту. И там, где изгиб ее русла подходил к городу ближе всего, располагался дворец, а ныне причудливый комплекс, воздвигнутый на его месте: городская Префектура.