Город уходит в тень - стр. 3
Из комментария Акмала Турсунова к одному из моих очерков.
Поэтому пишу. Хотя, видит Бог, не знаю, с чего начать… Я столько раз излагала свои воспоминания и впечатления о той жизни, но никогда не выделяла ни одну нацию. В Ташкенте, многонациональном городе, это было странно и не принято. Но напишу, как умею. Предупреждаю: исключительно о Ташкенте. Вернее, исключительно о ташкентских узбеках.
Когда нынешние молодые и рьяные повествуют об ужасах оккупации и колонизации, я только глаза таращу: откуда они все это берут? Причем я столько раз объясняла, что единой республикой, а позже и государством Узбекистан стал только после присоединения к России, а до того был разделен на ханства и эмираты, где царили в полном смысле слова проказа, туберкулез, лейшманиоз, малярия, ришта и тому подобные «прелести», особенности школ нелицеприятно описывал Садриддин Айни, а выучиться можно было только на муллу, кади, кори (чтеца Корана) и т. д. Скептикам предлагаю прочитать книги моего любимейшего узбекского писателя Абдуллы Кадыри «Минувшие дни» и «Скорпион из алтаря». Может, хоть это их чему-то научит.
Но на все эти вопросы, включая мой коронный: почему нынешние узбеки вместо того, чтобы насладиться свободой и мустакилликом, предпочитают подметать улицы российских городов? – я ответа не получаю. Поэтому постараюсь написать как можно более объективно. Если что не так, меня поправят, поскольку свидетелей тех лет еще осталось немало.
Я действительно считаю тогдашний Ташкент раем. В котором уютно жилось всем. Независимо от национальности. Никого, а уж узбеков в первую очередь, не унижали и не оскорбляли. Жили по-разному. Кто побогаче, кто победнее. Побогаче – работники торговли и так называемые артельщики. Что-то вроде нынешних кооператоров, производивших модные товары. Ну и хорошие портные и парикмахеры.
А теперь главное: Ташкент фактически делился на два города: Янги Шахар и Эски Шахар. Новый город и Старый город. Большая часть узбеков жила в Старом городе, но и в Новом их было предостаточно, особенно после землетрясения, когда старогородские мазанки снесли и стали давать квартиры везде, где строились новые дома. И на Чиланзаре, и на Высоковольтной, и в центре.
Эти города делились на множество городков поменьше. В каждом были свои неписаные обычаи. Если в Старом городе мусульманские обычаи соблюдались строже, то в центре были смягчены.
Еще в конце пятидесятых я встречала на Чорсу женщин в паранджах. Да что там на Чорсу – на Алайском. Потом постепенно они исчезли. Думаю, при нынешнем возрастающем влиянии мракобесов снова появятся. Хиджабы уже появились, хотя я в жизни не видела хиджабов в советском Узбекистане. Замужние женщины-узбечки носили косынки, лихо завязанные на затылке. А иногда и посаженные набок.
Судя по тому, что пишет певец Кукчи Фахим Ильясов, законы были довольно старозаветные. На Кукче в основном жили узбеки и татары. Русских было немного, но все знали узбекский – сказывалось окружение.
Девушки-узбечки из состоятельных, высокопоставленных семей модно одевались, и даже мини-юбки их не смущали. Их не угнетали, как старогородских келинок, и уж точно не били, как бьют сейчас.
Они не уезжали на заработки. Они учились, работали, жили. Когда я читаю, что по числу проституток за границей Узбекистан вышел на первое место, у меня дыхание перехватывает. Тогда за одно слово «джеляб», брошенное в адрес девушки, могли убить.